Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат. В. М. Хевролина
Китая, при успехах в Пекине враждебной нам европейской интриги» Китай может представлять серьезную угрозу для России[143]. Впрочем, такие настроения были характерны для значительной части политических и общественных кругов России вплоть до середины 90-х гг. XIX в., когда на политическую арену на Дальнем Востоке выдвинулась агрессивная Япония, нанесшая Китаю сокрушительное поражение в войне 1894–1895 гг. Игнатьеву оставалось только ждать начала возобновления военных действий союзников. На все его письма в Верховный совет Китая давались отрицательные ответы. 1 февраля 1860 г. Игнатьев писал отцу: «Мы здесь ничего не добьемся до прихода англичан… Целесообразнее уехать в Тяньцзинь и явиться сюда вместе с европейцами, как Путятин»[144]. В свою очередь, П. Н. Игнатьев сообщил сыну, что в Петербурге уже не ожидают успехов от его посольства.
Игнатьев стал добиваться от Петербурга, чтобы в Чжилийский залив прислали для него судно, на котором он мог бы ожидать начала военных действий, с тем чтобы вернуться в Пекин вместе с союзниками. Он намечал тактику отношений с англо-французами, которая должна была, по его мнению, заключаться в том, чтобы побуждать их к суровым действиям в отношении китайцев. «Для ограждения наших интересов, – писал он своему непосредственному начальнику генерал-квартирмейстеру Главного штаба барону В. К. Ливену 26 февраля 1860 г., – желательнее, чтобы союзники были как можно менее сговорчивыми и оставались бы непреклонными в своих требованиях, дабы принудить китайцев просить нашей помощи, советов и нас слушаться»[145]. Теперь, когда были созданы посты и поселения в Уссурийском крае, а многие гавани заняты русскими судами, можно было не бояться англичан, а также, полагал Игнатьев, и не прибегать к содействию американского посланника: США преследуют свои коммерческие интересы и равнодушны к российским. Это мнение Игнатьева было не совсем верным. Политические задачи США на Дальнем Востоке были очевидны, но пока что американцы держались в тени европейцев, не обнаруживая чересчур своих экспансионистских целей. Тем не менее Игнатьев не порывал связей с американским представителем в Китае Уордом и при случае даже оказывал США услуги. Так, он достал тайным образом секретный мемуар китайского правительства о намерении предоставить американцам во исполнение китайско-американского Тяньцзиньского договора 1858 г. порты на о. Формоза (Тайвань) для торговли. Документ был переслан в Петербург и там вручен товарищем министра иностранных дел И. М. Толстым посланнику США Пиккенсу. Американцы, как и русские, были заинтересованы в стабилизации положения в Китае, считая ее залогом успеха своих коммерческих дел[146].
Наконец, Петербург распорядился, чтобы весной 1860 г. в Чжилийский залив за Игнатьевым пришел русский пароход. Но Верховный совет Китая запретил посланнику сноситься с пароходом. Через благонадежного католика Игнатьев отправил командующему Тихоокеанской эскадрой И. Ф. Лихачеву
Там же. Д. 145. Л. 201.
ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 146. Д. 146. Л. 296.
Там же. Л. 290.
National Archives and Records Service. RG 59. DD. Russia. Vol. 18. № 69. (Национальный архив США в г. Вашингтоне). Выражаю благодарность (бывшему) старшему научному сотруднику Института российской истории РАН В. Н. Пономареву за сообщение автору этого документа.