Вихрь переправ. Ольга Васильевна Ярмакова
Ладно, горе – не беда, скоро базар откроется. Маргел, отыщи дорогу на базар. Мне нужно переодеться, да и остальным не помешает.
Какаду всё также безмолвно, взмахнул крыльями и покинул плечо хозяйки. Он быстро удалялся, вскоре став чёрной точкой в розовевшем небе. Рассвет уже нежно румянил восточный горизонт, предрекая нарождавшемуся дню знойность. Тёплый ветер, точно сонный пастух, лениво подгонял пышнотелые, в золотисто-ржавом канте облака, подсвеченные разбуженным солнцем.
Ночь ушла восвояси, мир преображался, множился, расцветал.
Друзья в изумлении всматривались в голубоватые домики, налепленные друг на друга и друг к дружке, простиравшиеся всюду, куда хватало глаз. Их было так много, что соты в улье. А за спинами новоприбывших возвышался некогда яркий, цветастый, теперь блёклый от солнца и ветра громадный шатёр. Его парусиновые бока – впалые щёки – едва трепетали от легких касаний ветерка.
– Понятно, это Раджастпур – голубой город, – с важным видом объявил Гамаюн, когда солнце неспешно выпятилось на горизонте, и округа наполнилась истинными красками. – Интересное местечко. Кстати, самое занятное, этот город всего лишь пригород Дханпура.
– Как нижний или средний город Кошивы? – решил уточнить Матфей.
– Почти, но не совсем. В Кошиве три города строились постепенно, кольцами, со строгим разделением занятий и сословий. А в Агнишандире голубой город и Дханпур рождались одновременно, один из другого. В Раджастпуре поселилась каста жрецов, что носила голубые одежды, оттого и дома их переняли лазурь, а Дханпур достался князю и его войску. В том и была заложена гармония: военная мощь и благочестие духа в добром союзе соседствовали друг с другом, оберегая границы провинции и сдерживая дурные порывы.
– Но как всегда, что-то пошло не так, и всё пало прахом, – сыронизировал Матфей, скривив лицо.
– Примерно так, молодой человек, – сухо отозвался ворон.
– О чём ты так мило беседуешь с прислужником? Могу и я узнать? – Луция так внезапно возникла рядом, что Матфей вздрогнул и тут же зашёлся сильным румянцем. Гамаюн высокомерно каркнул. Возможно даже что-то неприличное, чего союзник разобрать не смог.
– Да ни о чём таком, – растерянно проговорил юноша, – немного истории.
– О, историю я люблю, – промурлыкала Луция и, подобрав косу, перекинула на плечо туго сплетённую медь волос. – Поделишься?
– Да, Фей, поделишься с нами историей? – Юна тоже оказалась рядом и одарила приятеля таким неласковым взглядом, что краска тут же сошла с его лица.
Но он и слова не успел произнести, как воздух огласил сухой трескучий крик. Попугай возвращался. Ещё чуток и он уже сидел на плече Луции, торопливо нашёптывая той результат разведки.
– У меня от чёрных птиц мурашки, – шепнул совсем близко Эрик Горденов, оказавшийся тут как тут, – не внушают они мне доверия.
Но продолжать в том же духе он не стал, поймав на себе предельно внимательный взгляд прозрачно-синих глаз ворона. И чтобы как-то исчерпать тему и отвести от себя пристальное