Вихрь переправ. Ольга Васильевна Ярмакова
дорожки и тогда-то вокруг этого горемыки сомкнётся ворох лиственничных рук, а когда разомкнётся – дорожка будет пуста. Но секундное наваждение ушло, а падубы так и стояли там, где им и положено.
Виктор первым одолел отполированные временем серые валуны-ступени. Он встал у тёмной дубовой двери, облицованной по контуру зеленоватой медью. Массивная круглая ручка тускло блестела серебром. А по самому центру двери крепился кнокер – массивное бронзовое кольцо, покрытое затейливой филигранью. Им и постучал Виктор в дверь за неимением обычного звонка. Тишина на улице Здравого Михаля стояла на удивление редкостная. Ни голосов горожан, ни лая собак, ни криков птиц. Любой шаг под ногами отдавал шуршанием песка, перекатываем мелких камешков или сухим шорохом листьев. Поэтому, если бы за дубовой дверью дома № 13 кто-то вздохнул, с улицы бы его расслышали. Но за дверью ничего не происходило. Там незыблемым пластом недвижно лежало безмолвие.
Виктор постучал ещё раз. Матфей в ожидании с интересом вгляделся в стену и обнаружил: запустение давно проникало в нутро жилища, кроша его углы. Время медленно, но верно глодало красный кирпич, как обкусывает малое дитя вкусную конфету. По кусочку, по кусочку, до самой косточки.
«Так и до башни дойдёт очередь», – подумал Матфей, выхватывая взглядом всё больше и больше таких укусов.
– Толкни дверь, – посоветовал Лиандр союзнику. – Может, хозяин туговат на ухо, а вот дверь мог оставить открытой. Он же нас ждёт.
Виктор дёрнул на себя серебристый набалдашник ручки и дверь бесшумно поддалась.
За дверью сгущалась темнота. Эрик заметил – очевидно, стремясь разрядить напряжение, только нараставшее от негостеприимного приёма, – будто бы ночь пережидает день в стенах этого дома. Никто не улыбнулся.
– Может, он умер? – пошутил Матфей. – Во дворе давно никто не убирался. И за дверью темно и тихо, как в склепе.
– Не мудрено. Вы бы ещё полдня гуляли по саду и разглядывали каждый куст, – не преминул упрекнуть Гамаюн. – Меня лично не удивит, если мы опоздали. Счетовод стар и никому неизвестно, когда старость начала подтачивать его жизнь.
– С вороньей болтовнёй у нас ещё больше шансов не успеть, – едко бросил в сторону ворона серый кот. Невзирая на слабость, Лиандр не сводил с давнего противника сверкавших злобой глаз.
Гамаюн предпочёл одарить заклятого недруга презрительным взглядом и первым нырнул за порог в тёмный проулок. Когда вся компания вошла внутрь, дверь также бесшумно захлопнулась позади них.
– У меня мурашки от этого дома, – призналась Юна.
Она была так близка к Матфею, что он чувствовал её горячее дыхание, долетавшее лёгким ветерком. Эта внезапная близость смутила его, вызвав прилив крови к щекам, но слава Творцу, в том полумраке его замешательство никто не мог различить.
– А куда идти-то? – растеряно вглядываясь вперёд, спросил озадаченный Виктор. – Тут три направления.
Тьма, казавшаяся сосредоточием