Обратная сторона Мебиуса. Мария Фомальгаут
к умершему, перекинул через плечо, понес к самодельной могиле. Мертвец сжал жекину руку…
Мертвец сжал жекину руку…
Мертвец…
Во, блин…
Ван Клик со звоном и грохотом рухнул на пол, кажется, опять расколотил себе какой-то датчик.
– Ты чего, а?
– Это ты чего… Я уж думал, ты помер…
– Я тоже так думал… – Ван Клик потер виски, – с «Успокоем» переборщил, еле проснулся…
– С чем?
Ван Клик изумлен. Кажется, и правда у этого Жеки не все дома, если не понимает про Успокой. Или нет, здесь никто не знает про Успокой…
Здесь…
– Ну… лекарство… чтобы уснуть…
– Ты еще и наркоша, что ли? – Жека взрывается, распускает перья, – чтобы я твою наркоту не видел больше! Тут, знаешь, наркоши долго не живут… у нас один дурь какую-то нюхал, донюхался… В измельчитель зашел. Вот так, просто. Уж не знаю, чего ему там померещилось.
– И что?
– А то. Изрезало его на хрен… другой дурь какую-то пил, зазевался, его краном козловым пришибло… так что ты это…
Жека не успевает договорить, что это. Его прерывают голоса, склад наполняется шумом, криками, лучами фонарей, скользящими по стенам.
– Блин, нашли… – шепчет Жека.
– Кого?
– Меня, кого…
– Так иди к ним.
– Охренел? Чтобы меня тут же и пристрелили?
– За что?
– Цех я поджег…
– Зачем?
– А мне так захотелось… дай, думаю, запалю… Да и не поджигал я его, ток вечером не вырубил… и на тебе…
– Меня тоже ищут.
– А тебя за что? – Жека настораживается, – убил кого?
– Да нет… То есть, все думают, что я… а это не я отца убил… это этот…
– Какой этот?
– Ну… который сквозь стену ушел.
– Ясно все с тобой… обкурился, и папашу хлопнул… наркоша…
Ван Клик пытается что-то доказать, Жека его не слушает, давай, давай, скорей, мотаем отсюда, пока не пришибли нас к ядреной фене… Ван Клику обидно, что Жека ему не верит, сейчас хочется написать об этом в Живой Журнал, выпить две-три таблетки Позитива, потом… нет никакого журнала, нет Позитива, ничего нет, есть только жизнью убитый снегоход, который заводит Жека, садись давай, хочешь, чтобы нас тут с тобой прихлопнули, как мух…
Снегоход несется в ночь, снег летит во все стороны. Ванн Клик хочет спросить, когда наступит утро, ах да, никогда не наступит, здесь ночь съела утро, и день, и вечер…
Здесь…
В стекле снегохода отражаются огни. Там, сзади. Много огней. Красные, белые, желтые, синие. Имя им – легион. Жека еще пытается успокоить себя, что мало ли куда они так спешат, люди они вообще вечно спешат и вечно что-то не успевают. И чем дальше, тем больше видит, черт возьми, они же всей ордой за Жекой спешат, за Жекой…
Во, блин…
Нет, конечно, цех подпалить, это грех большой, за это самого человека подпалить надо, и на медленном огне поджарить.