Золотой перстень с рубином. Елена Добрынина
глаза, но увидела только столовую Ильинских и Николая, сидящего напротив неё, как тогда на первом их обеде. В комнате было солнечно и тепло. Николай обворожительно улыбался, а по его виску, она вдруг заметила, тонкой струйкой текла кровь. Аня дёрнулась, чтобы встать из-за стола, чтобы сказать о ране, и проснулась.
Она поняла, что уснула прямо поверх покрывала и в одежде. Пошатываясь, села на кровати, словно пьяная, пыталась прийти в себя. Странный сон. И перстень такой явный, как настоящий. И Николя ранен. Бррр, приснится же.
Аня осторожно сняла платье и распустила свою строгую прическу гувернантки, вынув шпильки из головы. Укладываться в гладкий узел каждый день было тяжело. Чуть вьющиеся от природы, волосы не хотели зачесываться. Если бы не Глаша, Аня ни за что бы не справилась сама.
В дверь тихонько постучали.
– Анна Алексеевна, это я, Глашка. – Прошептал голос за дверью. – Спите?
– Нет, не сплю. Входи, – позвала девушка.
Какая же у нее милая служанка, только вспомнила, она тут как тут.
– Вы уснули, намаялися, я не тревожила. Думаю, надо воды принесть для мытья, да посмотреть, всё ли в порядке с вами.
– Всё в порядке, спасибо. Видишь, я даже сама разделась и расплелась.
Глаша одобрительно кивнула.
– Все гости разъехались? – Спросила гувернантка.
– Да, девки посуду моють. Барыня с хозяином и молодым графом в гостиной беседуют, скоро тоже спать пойдут. Намаялись все, гостей важных ожидаючи. – Болтала Глаша, расчесывая Анины волосы. – Ах, какие же они все-таки у вас мягкие да пушистые, даром что коротки. Но это ничего, отрастут.
Аня переоделась в сорочку и забралась в расстеленную постель. Пока она мылась, девчонка уже повесила платье и разобрала кровать. Глаша забрала таз с водой и, пожелав девушке доброй ночи, вышла из спальни.
Сон не шёл. Аня лежала и думала о том, как ей прожить этот месяц. Наверное, надо включать полный игнор и безразличие. Эх, суметь бы…
***
Горничная несла по коридору воду, когда из гостиной вышел Николя и буквально налетел на неё. Вода плеснула в тазу, и служанка чуть не пролила содержимого.
– Фух, насилу удержала, – засмеялась она. – Что ж вы выскакиваете, как черт из табакерки, Николай Павлович?
– Прости, Глаша, я не думал тебя встретить, шёл к себе. Ты от Анны Алексеевны? – Спросил он. – Спит барышня?
Глаша посмотрела на него.
– Только улеглись.
– Понятно, спасибо тебе. – Ответил Николай.
Не стоило задавать этот вопрос. Но Глаша была занята своими мыслями. Наконец, словно решившись, она шепнула тихонько.
– Мне прийти к вам сегодня? – И тут де смутилась.
– Ээ, – протянул молодой граф от неожиданности. – Пожалуй, не стоит сегодня, Глаша. День был тяжел, надобно отдыхать. – И прикоснулся к её плечу одобряюще.
Глаша понимающе кивнула и, поклонившись, распрощалась с ним.
– Тогда пойду я, доброй ночи, Николай Палыч. – Подхватила свой таз и была такова.
– Покойной ночи, милая. – Вымолвил он растерянно.
Неужто