Чужие камни Ноккельбора. Сергей Буридамов
и моченой репой, мешки с мукой да и все остальное съестное.
И там вновь ждал его полный мрак, да вдобавок – холодный пол, по которому придется ступать босыми пятками. Можно было дождаться утра, но голод уже, не стесняясь, грыз его утробу. «Если не пожру, заснуть не смогу» – уговаривал себя Векша, поглаживая стонущее от голодухи пузо. Затем решился: нахмурился, поежился и, скрепя сердце, схватился за кольцо, торчащее из пола. С трудом приподнял тяжелую деревянную створку. Из подвала пахнуло холодом и такой мерзкой вонью, что даже пустой желудок Векши взбунтовался. Пахло так, как будто в подполе что-то давно умерло и разложилось. Неужто все испортилось за несколько дней? Но как? Векша помотал головой, вздохнул и, зажегши лучину, полез в подвал.
Словно в зимнюю воду, спускался он по скрипучей лестнице. Тьма, вонь и холод встретили его. Лучина еле-еле освещала расстояние в три шага, поскрипывая и пощелкивая. Векша попытался задержать дыхание и шагнул к ближайшей бочке, которую высветила из мрака лучина. Бочонок был наглухо забит, но судя по липкому загустению на крышке, там хранился мед.
Нервно и быстро сбил Векша крышку лежащей рядом шпонкой и погрузил сразу обе руки в затвердевшую массу. Бродилый, приторный запах окутал его. Голова закружилась, а в животе радостно запело. Набив обе щеки сладким и терпким медом, Векша даже глаза закрыл и радостно замычал. Для порядка немного пожевал и проглотил. Пустое брюхо с недоверием восприняло такое необычное подношение, но, покочевряжившись, все-таки усвоило неожиданный подарок. «Век бы так жрать!» – подумалось толстяку. – «Еще бы на краюху намазать».
Некоторое время Векша, чавкая и отдуваясь, поедал приторное месиво. Наконец, почувствовав великое пресыщение, оторвался от бочонка и вытер заляпанную сладким рожу. «Надо бы еще чего поискать – подвал-то немалый» – мальчик задумчиво вытер липкие ладони прямо о бочку. – Ай, да ну – до утра подожду. Поел, теперь и спать пора». Организм радостно поддержал эту идею. Глаза его слипались, а ноги, смертельно уставшие после долгого лесного перехода, сами понесли Векшу к лестнице. Хватая липкими пальцами деревянную перекладину, мальчик вылез из подвала и захлопнул за собой тяжеленную крышку. Прошел пару шагов, потом вернулся и боязливо надвинул тяжеленный кованый сундук сверху на люк. Мало ли что…
Держа в левой руке почти потухшую лучину, Векша нашел глазами вдовью спальную лавку и, зевнув, залег на нее. Укрывшись подвернувшейся пыльной шкурой, чихнул и зажмурил глаза под ласковыми всполохами огня в очаге. Сон сразу же навалился и мягко обволок его. Подросток стремительно проваливался в блаженное забытье.
Где-то за рекой немного поухал и затих филин. И вот уже мгновение спустя в темной и пыльной избе, под еле слышный треск тлеющих в печи поленьев, блаженно вытянув грязные мозолистые пятки, крепко спал юный Векша. Его тело полностью расслабилось и начало набираться