Боец без правил. Александр Кваченюк-Борецкий
круглые от удивления глаза товарища, Глеб поспешно добавил.
– Ну, с этим, сам понимаешь, чувак, придется немного повременить.
Гриня с видимым облегчением и в то же время сочувствием вздохнул.
– А то я уж подумал, что ты того…
– Чего это – «того»?
– Завязать решил с боксом! – честно признался Гриня.
– Ну, это – вряд ли!
«Хорошо, хоть про перчатки ничего не спросил! – подумал Глеб, свернув с привычной дороги, которая вела к нему домой. – У бабули пока поживу! Она – добрая. Она меня поймет! Не то, что некоторые…»
Глеб ужасно злился на свою мать, и от этого ему делалось еще больнее. Мало того, что вечно пьяный папаша всю жизнь их тиранил, так теперь ополоумевшая от горя родительница сменила его и, медленно и верно, превращалась в настоящего монстра!
Бабушка Глеба жила в собственном захудалом домике почти на самой окраине одного из рабочих поселков, разбросанных здесь и там, на довольно обширной территории горняцкого моногорода.
– Это, надо ж, кто по мою душу объявился!
Едва он ступил на порог, бабуля, раскрыв объятия дорогому внучку, ринулась к нему навстречу. Прижимаясь к ее теплой груди, Глеб едва не расчувствовался. Обида до самых краев переполняла его сердце. Но ему не хотелось, чтобы бабуля жалела его. Ведь он, все-таки, был мужчиной.
– Давненько! Давненько ко мне не захаживал, соколик, ты – мой! Что? Небось, соскучился? Вспомнил, что кроме матери у тебя еще и я есть!
– Вспомнил, вспомнил, бабуль! – согласно кивнул Глеб.
Отступив на шаг, старая женщина внимательно посмотрела на дорогого внучка.
– Или я не права, и пришел ты ко мне совсем по другому случаю? Ладно. Садись скорей за стол! Щас досыта всем подряд накормлю. А ты сам мне все потом расскажешь. Договорились?
– Договорились, бабуль!
Глеб не хотел перечить мудрой женщине. Наоборот. Именно в ней он искал своего верного союзника.
Наконец, с обедом было покончено.
– А сколь перчатки-то стоят?
Глеб в ответ лишь пожал плечами.
– Гринька сказывал, что дорого.
– Ну, да ладно! На смерть берегла… Значит, еще рано мне помирать. Успею до этого случая деньжат прикопить!
И бабуля, скрывшись в окутанной полумраком спаленке, скоро вышла из нее и решительно сунула Глебу в руку довольно крупную купюру.
– А, что дальше делать… Ты сам знаешь! Одна нога – здесь, другая – там… С матерью твоей я по душам тоже поговорю…
Но та, как будто бы наперед все знала. И в то время как Глеб, ликуя в душе, примерял новенькие перчатки, внезапно объявилась на пороге отчего дома.
– Мам! Ну, зачем ты, зачем, мальчишку балуешь? Ведь извергом вырастет из-за этого окаянного бокса! Сама, что ли, не понимаешь? Мой-то придурок тоже поначалу этим грешил. Все геройствовал. Ходил по улице и всем физиономии чистил. Посмотрите, вот, мол, я – какой орел!..
– Чего ты разошлась не на шутку, Маша! Орел, сама знаешь,