Курс на Мираж. Андрей Буторин
веса.
Я – гравитолог. И на станциях, где я работаю, никогда не используют установки искусственной тяжести. Это помешало бы сверхчувствительным приборам, которыми я исследую гравитационные поля планет.
Вот и сбылась мечта, хоть и не так совсем, как она представлялась. Но я ни о чем не жалею. Я люблю свою работу, разноцветные лики планет, наблюдения и вычисления, сомнения и озарения, люблю парить птицей по коридорам станции, люблю мечтать, писать стихи в перерывах между вахтами…
Облака белокрылою птицей
Проплывают сегодня внизу.
Я всегда к ним привыкла стремиться,
Тосковала по ним я в грозу,
Я скучала по ним в ясный полдень
И в алмазную звездную ночь…
Все свершилось, этап этот пройден —
Притяженье отринула прочь
И взметнулась я к ним на свиданье,
Но мечту я пробила, как дым…
Снова я на большом расстоянье,
И опять я тоскую по ним.
Нет, по этим облакам я не тоскую. По тем, что сейчас внизу. Они не белые – оранжевые, желтые, коричневые, красные. И ядовитые – аммиак, метан. Планета Ряга – двойник Юпитера, лишь чуть больше его по размеру. Только разделяют ее с «братцем» почти шесть световых лет – Ряга вращается вокруг знаменитой летящей звезды Барнарда. Сама звезда – красный карлик, ее радиус в шесть раз меньше солнечного, и для меня она ничего интересного не представляет. Ряга – другое дело. Она обладает крайне нестабильным гравитационным полем.
Моя станция, по сути, – кусок толстой и длинной трубы. Звездолет «Вадим Нестеров» сбросил нас с ней над Рягой, а сам отправился дальше, по своим важным звездолетовским делам. И пока он не полетит назад, я так и должна была болтаться в этой трубе полгода, за которые и планировала успеть сделать все наблюдения и измерения.
Станция снабжена очень слабенькими ионными двигателями – только для небольших корректировок орбиты. И когда Ряга выкинула свой первый фокус, я первый раз серьезно задумалась о смерти. Тогда притяжение Ряги просто пропало! Я смотрела на приборы и думала, что они отключились. Но «отключилась» Ряга. А станция стала медленно, но верно улетать в открытый космос. Я включила ионники, но понимала, что долго на них на орбите не продержаться – запаса топлива хватает на сорок восемь часов непрерывной работы. А если бы меня унесло от планеты, то могла легко подхватить звезда Барнарда, и что было бы тогда – я посчитать так и не успела.
Но в тот раз пронесло. Ряга вновь обрела гравитационное поле, так же мгновенно, как с ним и рассталась. Но такого быть не могло в принципе, и я стала догадываться о причине. Поле не пропадало – оно видоизменилось!..
Впрочем, что это я! Какое это теперь имеет значение? Ведь сейчас Ряга позвала меня в гости… Она «тянет» к себе станцию очень плавненько, почти нежно, но настойчиво. Уже третий день. Я еще жду, когда ей надоест играть со мной – но, честно говоря, уже потеряла надежду.
Ионники включены на максимальную мощность, но это ничего уже не даст – топлива