Затаившиеся ящерицы. Алексей А. Шепелёв
этим пахнет прямо изо рта!.. Запах размороженного, слегка пропавшего мяса. Интуитивно, теоретически догадалась: сперма.
Преодолевая отвращение, я снова подошла к ней почти вплотную и нагнулась проверить, насколько туго связаны ее ноги и нельзя ли ослабить верёвку хотя бы в каком-нибудь месте. Почти у самых лодыжек она оказалась не очень плотно пригнанной к телу, и я изо всех сил потянула шершавую петлю на себя. Девушка, почувствовав некоторую свободу, переступила с ноги на ногу, и кольцо, сжимавшее её щиколотки, шевельнулось и упало вниз.
– Попробуй теперь эти, выше! – её тон сразу стал обрадованным, уверенным, даже требовательным, голос низкий, грубоватый. Меня мутило от пряно-горького зловония, чувствовалось что-то неприятное, странное, как будто я прикасалась к отвратительной жабе.
Я провела ладонями вверх по недлинным, липко-гладким ногам девушки. Она не холодная, не дрожит, слабо дёргается, часто дышит, облизываясь, сухо плюётся… Нащупала верёвку, охватывающую широкие бёдра. Рванула с силой, потом ещё и ещё, и вдруг, в каком-то диком порыве, резко выпрямилась, ничего не соображая от нахлынувшей темноты, и впилась ртом прямо в её искусанные кем-то губы.
* * *
Она просто ничего не могла сделать. Когда начинала кричать, я снова закрывала её рот своим, и с силой размыкала языком сопротивляющиеся склизкие липкие губы. Она пыталась вырываться, и чуть ослабленные её резкими движениями путы дали мне возможность просунуть руки между ней и шершавой корой старого дерева. Крепко обхватив её тело одной рукой, другой я довольно грубыми движениями пыталась развести в стороны плотно сжатые ноги жертвы.
– Ну я же всё равно… всё равно это сделаю, – я почти задыхалась… я чувствовала, с одной стороны, свою случайную и полную власть над этим человеческим существом, а с другой – не могла понять, зачем всё это… в висках ноющая боль, как от большого глотка неразбавленного виски и так и стучит какое-то нелепое словосочетание: языковые игры – ведь мне жаль бедняжку, я хочу её отпустить, хочу её спасти, хочу её…
– Не трогай меня, тварь, сука, я сейчас… вот тогда ты, шваль, посмотришь, когда я тебя сюда привяжу!.. – я дала своей пленнице возможность немного выговориться, в то время как сама, став на колени, прикасалась губами и языком к вздутым багровым полоскам на её ногах. Я представила, как снова и снова опускался на эту плоть тонкий, свистящий в воздухе прут, и после каждого удара оставались эти следы, похожие на длинных красных червяков.
Не знаю, как в моих руках очутилась сломанная ивовая ветка – помню только хлёсткий звук и страшный её визг, когда я угодила прутом по какому-то особенно чувствительному месту. А сразу же после этого, не давая ей прийти в себя, я упала на колени к ее ногам – ещё сама не понимая: просить прощения или наоборот с коварством…
Вряд ли её громкий, безумный крик вывел меня из моего одержимого состояния – только почувствовав на пальцах