Мы и они. Из жизни микробов. Михаил Стати
«Истина всегда шарообразна и неподвижна в своей гармоничной абсолютности, охватывая все стороны мироздания в цельное единство», «Если перед вами альтернатива, как поступить, правильнее всего отказаться от любого поступка, пусть все течет своим чередом, так как только в естественном течении событий Истина проявляется в своей девственной чистоте», «Истина не в реальности, а в понимании и осмыслении этой реальности», «Нас всегда одолевают сомнения, так как любые далеко идущие заключения не выдерживают критики в свете открывающихся новых перспектив, более высокого порядка, в контексте которых выводы оказываются ложными, и только полный отказ от любых выводов, от любых суждений, от любых действий приближает нас к Божественной истине», «Реальность не может быть мерой Истины, так как одной реальности можно противопоставить другую реальность, одному ее пониманию можно противопоставить другое ее понимание, одной истине можно противопоставить другую истину, и только в отказе от любого суждения, от любых убеждений мы приближаемся к абсолютной Истине», «Если вам говорят “да”, промолчите, если вам говорят “нет”, промолчите, если вам говорят, что Истина готова открыться, промолчите, так как, обретая Истину, облеченную в слова, вы тут же ее теряете, и только в молчании Истина пребывает вечно», «Любое зло, любое коварство, любое предательство не достойно нашего сожаления или огорчения, так как, поднявшись на следующий уровень обобщения, мы увидим, что это зло ничего не значит и не достойно нашего внимания, а лучшим ответом будут молчание и бездействие», «В молчании, в бездействии содержатся единство и многообразие мира, тогда как в слове, в поступке мы опускаемся до тривиальности и однозначности, удаляясь от идеала, от Истины, от Божественного разума», и лишь по прошествии некоторого времени я настолько проникся этой мыслью Куна, что она показалась мне близкой и понятной, и я вдруг осознал, что эта простая истина на самом деле всегда была со мной и я мог вспомнить много случаев, когда мне приходили на ум идеи, немедленно отбрасывая их как недостойные, сопоставляя с более высокими принципами и, как следствие, воспринимая их как недостаточно убедительные, и в такие моменты мне казалось, что нет такого обобщения, такой мысли, такой идеи, которая бы содержала в себе всю Истину без остатка, непосредственность, очевидность которой невозможно было бы поколебать основательной критикой, так как тут же находились аргументы, способные пусть частично, пусть с оговорками, поставить под сомнение, пошатнуть или полностью опровергнуть эту мысль, и в такие минуты я находил свое спасение в молчаливом созерцании, хотя справедливости ради нужно сказать, что в эти минуты я бывал менее придирчив к словам Тома или Дона, которые я был готов принять целиком и без остатка, сознавая, что за мгновение до этого именно такие же мысли, посетившие меня, были мной отвергнуты как негодные, неубедительные, не окончательные, что свидетельствовало о моем малодушии, отсутствии