Черная метка в паспорте. Николай Леонов
от показаний, имитировать исчезновение. Думаю, что стоит опросить ее подруг, поспрашивать у местных в Азове, может быть, кто-то ее подвозил или видел на вокзале. Надо отследить маршрут Рыковой. По остальным пропавшим девушкам, – майор покосился на своего начальника, ловя очередной неодобрительный взгляд, – заявлений не поступало, поэтому проверка по ним будет проведена завтра. Как с Рыковой разберусь.
Бережнюк фыркнул в ответ:
– Может, так, может, не так. Конкретики кот наплакал. Мы не художники, а опера. Докажи, что преступление имеет место быть. Дел у тебя, Павел, на сутки вперед. Действуй тогда, чего ждать. И это… – очередной смущенный взгляд на москвича. – Защитник Афанасьева атакует там звонками начальство, уже до министерства крик о полицейском беспределе поднял. Так что нужны доказательства его вины, ну ты понимаешь сам, железобетонные улики, свидетелей надежных. Или придется выпустить, по его амурным делам материалы передаем в мировой, по нашей части статей не нашлось.
Сладкевич пробормотал себе под нос:
– Без тела-то что мы ему предъявить можем… надо продлить задержание.
Брови-домики поползли вниз:
– Выполнять приказ.
Огорченный опер сгреб бумаги:
– Есть выполнять, – вопросительно взглянул на Гурова.
Лев поднялся со своего места, с трудом нашел силы на вежливое прощание. Перед глазами все плыло, дурнота не отпускала, затуманивая сознание. В коридоре он выдавил из себя:
– Есть комната для допросов у вас? С зеркальным стеклом? Я не буду присутствовать, посмотрю со стороны. Поговори с подозреваемым и отпускай. А завтра утром вызывай его на новый допрос, подумаю над вопросами и над тактикой.
Павел кивнул и обеспокоенно уточнил:
– Может, в гостиницу вас отвезти, господин полковник? Выглядите совсем худо. Может, что несвежее съели по дороге? В кафе-то мы одинаково заказали, у меня живот не крутит.
Льву хотелось сказать, что как раз пищеварение его не подводит, а вот сознание накрывает черным туманом. Но сил на такое простое действие не было, он смог лишь попросить:
– Перед допросом Афанасьева организуй водички, пожалуйста. И давай без церемоний. Можно просто Лев, без «господин полковник».
– Хорошо, конечно. Вот я дурак и не сообразил про воду-то. Сейчас. У девчонок-дознавателей в кабинете есть кулер, – засуетился майор.
В затемненном помещении, где за стеклом в пустой комнате уже ждал Афанасьев – высокий и статный мужчина с широким разворотом плеч, опер с облегчением рухнул на стул. Ноги стали совсем ватными, тело его не слушалось. Усилием воли пришлось заставить себя сосредоточиться на подозреваемом, что сидел за непроницаемым зеркальным щитом.
Лев Гуров принялся внимательно его рассматривать: крупные руки, которые легко могли справиться со слабым противником, лежали спокойно на металлическом столе; мужчина сидел расслабленно, без нервного ерзанья от неизвестности, что таилась за зеркальной стеной; короткие светлые волосы лежали округлыми линиями по пробору, смягчая