Плерома. Анатолий Белоусов
время Даос шел молча. Не без интереса он отметил, что Ныш чем-то напомнил ему его самого, лет десять назад. Такой же самоуверенный, такой же вдумчивый и подчеркнуто загадочный. С одной стороны, было ясно, что Ныш работает на публику, пытаясь произвести впечатление, а с другой… А с другой стороны, он действительно соответствовал тому образу, который пытался представить.
Даос улыбнулся. «Ну вот, – подумал он, – даже манера мыслить и изъясняться у нас в чем-то схожа. С одной стороны, конечно…»
– Тихо! Всем тихо! – раздался голос Тюки.
Фонарики разом потухли, все окружающее провалилось во тьму. Даос, пошарив руками, наткнулся на Плотника. Юрий Алексеевич напряженно сопел, прижимая дипломат к груди.
– Что случилось? – спросил Даос, обращаясь сразу ко всем.
Каким-то внутренним чутьем он понял, что они находятся возле того самого люка, через который спускались из «Клуба» в подземелье. Постепенно, когда глаза привыкли к темноте, он начал различать едва заметную полоску света слева от себя. Сверху доносился приглушенный шум. Не музыка, а что-то совершенно иное. Какие-то крики, гвалт, словно наверху завязалась нешуточная свара.
– Что происходит? – повторил он свой вопрос, догадываясь, что подтвердились его худшие предчувствия.
– Не знаю, – засипел в ответ Тюка, – похоже на облаву.
В голосе его не было ни страха, ни растерянности. Скорее досада и раздражение.
– Какая еще, на хрен, облава? – подал голос Плотник. – Вы это… дурочку не валяйте.
Тюка, опустив крышку люка, в которую упирался головой, зажег фонарик и присел на ступеньку.
– Объясняю популярно. Наверх сейчас нельзя, так как наверху орудуют люди в масках.
– Какие еще люди? – заверещал Плотник. – Что ты тут нам впариваешь?!
– ОМОН или ФСБ, не знаю, – невозмутимо ответил Тюка.
Его недавняя неуверенность улетучилась, в голосе звучали командные нотки. Он снова почувствовал себя лидером.
– Насколько я понимаю, – вмешался Даос, – отсюда есть и другой выход.
– Есть, – согласился Тюка.
«Еще бы его не оказалось, – усмехнулся про себя Даос. – Судя по тому, какой ты спокойный, иначе и быть не могло».
– Ну, так пойдемте скорее, – сердито буркнул Юрий Алексеевич, – пока эти уроды сюда не вломились.
– Не вломятся, – заверил его Тюка, – уж сюда-то точно не вломятся. В принципе, мы можем никуда не ходить. До обеда перекантуемся здесь, а когда все уляжется, выберемся нормальным ходом, как белые люди.
– Вот что, белый человек, – осадил его Даос, – времени перекантовываться нету ни у вас, ни у нас. Вас, кстати, это касается в гораздо большей степени. Так что хватит умничать. Давайте, вперед и с (…басней…) песней.
Тюка, заметно помрачнев, поднялся и с явным недовольством побрел обратно в катакомбы. Вся процессия устремилась следом.
– Час от часу не легче, – вполголоса проворчал Юрий Алексеевич.
– Я думал, все будет гораздо хуже, – напомнил ему