Плерома. Анатолий Белоусов
открыл глаза и выпрямился. Судорожно принялся шарить по карманам в поисках бумажки с адресом, которую всучил ему Гында. Нашел, быстро развернул и прочитал. Так и есть! Кузнецовский Вал… Черт побери! Дом 34, квартира 16. Номер дома не помню, а квартира, если судить по подъезду… Квартира вполне может оказаться шестнадцатой. Если на площадке по четыре двери, то может. Он взглянул на часы. Прошло уже более двадцати минут, как они вышли от Гынды. Мать твою за ногу, что можно делать в сортире целых двадцать минут?!.
Даос, чертыхаясь и проклиная Плотника всеми известными ему проклятиями, вылез из машины, захлопнул дверцу и направился обратно к офису. Хмуро кивнул охраннику у входа. Машинально расстегнул ремешок кобуры под пиджаком и устремился в сторону туалета.
Сверкающее зерКАЛами и кафелем испражнялище встретило его гробовым молчанием. Он достал пистолет, предчувствуя недоброе. Медленно двинулся вдоль стены, повернувшись лицом к кабинкам. Первая, вторая и третья оказались пустыми. Дверцы в них были открыты. Даос, осторожно приблизившись к четвертой, предпоследней, на мгновение задержался, затем ухватился за ручку двери и с силой рванул ее на себя.
Как он и рассчитывал, хлипкий шпингалет не выдержал. Раздался хруст. Взору его открылось непередаваемое по своей выразительности зрелище. Со спущенными штанами, привалившись головой к боковой перегородке, Плотник сидел на унитазе и… спал. Разбуженный треском вырываемого шпингалета, он дернулся, вытаращиваясь сонным, ничего не соображающим взглядом. Плюнув, Даос отошел в сторону.
– Чего?.. – донеслось из кабинки. – Чего?!.
Юрий Алексеевич, придерживая руками полуспущенные штаны, выглянул наружу. Глаза его все еще оставались бессмысленными и мутными.
– Ты сюда спать пришел или гадить? – с трудом сдерживая раздражение, поинтересовался Даос.
– А, черт! Сам не заметил, как отрубился.
– Я, между прочим, тоже не спал. Однако по сортирам не гашусь, как видишь.
– Да не в этом дело! – огрызнулся Плотник. – Ломает меня, неужели неясно?! То трясет, как гада, то в сон выщелкивает в самый неподходящий момент. У тебя «релашки» нету?
– Нету. А я думал, на отходняках бессонница долбит.
– Кого как, – ответил Юрий Алексеевич, – это от организма зависит. Днем сонница, ночью бессонница… О-ой, ну и херово же мне! Сейчас бы пива…
Он вышел из кабинки, демонстративно застегнул ширинку и, подойдя к раковине, открыл воду.
– Дверь-то зачем ломать было? – спросил он, намыливая руки. – Мог бы и постучать.
– По башке тебе постучать! Ты знаешь, к кому он нас послал?
– К кому? – Без особого интереса отозвался Плотник.
– К Барскому!
– К какому еще Барскому?
– Которого мы сегодня до дома подвозили.
– А-а… Это постмодернистишка тот? – закрыв воду, Юрий Алексеевич сунул руки под сушилку. – Ну и что?
«В самом деле, – усмехнулся про себя Даос, – и что?..»
Равнодушие