Французская баллада. Вера Чубченко
попала орбиту:
Исчезла опора Земли.
Песчинкой меня завертело
В потоке мелодий и слов,
Но млеет безвольное тело
От сладости этих оков.
И нет ничего сокровенней
Среди городских пантомим,
Чем эта весна вдохновенья
В финальном аккорде зимы.
Сын другого отца
Треснул мир, словно старый забытый рояль,
Опустела кроватка, игрушки ушли
За тобой и ребёнком, пугливо таясь,
Навсегда растворились в дорожной пыли.
Сын другого отца в городской суете
Засыпал на плече, чуть касаясь щеки,
За собой уводил в мир весёлых затей,
Отрывал от забот и щемящей тоски.
Против воли любил этот радостный смех
И глаза, что чернели агатами слив.
Он меня обнимал. Шевельнуться не смев,
Я стремился к нему, будто был он моим.
В нём сквозили до боли родные черты:
Материнские жесты, похожесть лицом.
Без мальчишки мой дом посеревший остыл.
Я остался теперь одиноким отцом.
Каждый год проходящий заставит считать:
Девять, десять, семнадцать – ему в институт.
Ощущать себя старым и глупым опять
Без надежды когда-то былое вернуть.
***
Таился в сердце счастья миг.
И, взявшись за руки тайком,
Мы пили кофе с молоком
В кофейне Рю Сен-Доминик.
Казалась встреча дивным сном,
Как будто нам по двадцать лет.
Хрустящей корочкой багет
Дарил домашнее тепло.
Вдали – извечный Пантеон…
Но прошлых зим свинцовый груз
Не замедлял влюбленный пульс.
Чуть слышно пел аккордеон.
Улыбкой будто бы дразня,
Поддавшись правилам игры,
Ты обещаньями покрыл,
Как поцелуями, меня.
***
Банально-глупый парафраз.
Забыть, забыть про всё скорей.
Крадётся поезд сквозь Эльзас –
Пятнистый исполинский змей.
Осталось в мае слово «твой»,
Как этикетка с багажа.
Машины рёв, собачий вой –
Воспоминаний сторожа.
Вагон сидячий полупуст:
Вот римский профиль в уголке,
Лимонный запах, чипсов хруст,
Влюблённые рука в руке.
Суфле из низких облаков –
Десерт для творческих побед.
Среди десятка марш-бросков
Важнейший – на пути к себе.
***
Шторм на море, зябнущая Рига
В шали сплетен и дурной молвы.
На диване брошенная книга,
Что когда-то прочитали Вы.
На стене с портрета незнакомка
Смотрит, не склоняя головы,
Губы сжатые надменно-тонки –
Их когда-то целовали Вы.
Терпкий вкус янтарного муската.
Многоцветье ветреной листвы.
Кто ответит, счастье или фатум,
Что всю жизнь её любили Вы?
***
Трещит