Ходячие. Второй шаг. Анна Зимова
в клиническую картину сумасшествия: у буйных сила возрастает многократно. Водитель скреб землю, извивался как змея. Неожиданно его руки дотянулись до тонких лодыжек стюардессы. Жанна пыталась вырваться, но водитель вцепился крепко. Горецкий старательно отрывал пальцы безумца от женских голеней.
– Пусти! – визжала стюардесса.
– Сумку! Сумку сюда! – Шер имел в виду свой несессер с лекарствами. Без укола этого ненормального не успокоишь. Он закатит ему релаксант и обезболивающее, возможно, так удастся перебить шок.
Что за черт? До сих пор не приехало ни одной скорой. Вообще никого, кроме этого тягача. Куда девать пострадавшего? У него серьезные ожоги, тут аптечкой не обойдешься. Почему никто не едет на помощь… Бардак… Горецкий рванул Жанну из рук водителя, та потеряла равновесие и, упав на асфальт, ударилась головой.
Подоспела аптечка. С сомнением осмотрев ее содержимое, Шер решился: димедрол в ампулах. Ничего более забористого у него все равно нет. Укол, всаженный в ягодицу водителя с размаху прямо через штанину, кажется, помог, больной затих.
– Дайте ему воздуху, – приказал Георгий Яковлевич и добавил, обращаясь к стюардессе: – А вы не вставайте пока, вдруг сотрясение.
Лицо водителя, показавшееся из-под пиджака, было ужасно. Обожженная кожа, из трещин сочится сукровица, везде пятна гематом. И мутные, возможно безвозвратно поврежденные огнем глаза. Тут нужна реанимация, а не интенсивная терапия. Вздохнув пару раз со свистом, водитель перевернулся на бок и затих. Действовал укол. Георгий Яковлевич склонился над несессером, думая, чем помочь стюардессе, но несессер укомплектован скудно, ой, скудно. Следующее, что увидел доктор, когда обернулся, останется в его памяти до конца дней. Водитель зубами вцепился Жанне в горло и одним движением вырвал трахею. Кровь оросила ноги всех, кто стоял рядом. Жанна затихла. Больше в медицинской помощи она не нуждалась.
Водитель оторвал, наконец, окровавленный рот от стюардессы и посмотрел на них. Потом встал, легко подхватив тело жертвы. Рубашка на нем продолжала тлеть. Кто-то завизжал.
Георгий Яковлевич не помнил, как бежал вместе со всеми в сторону аэропорта. Все было как в тумане. Потом он услышал за спиной грохот. Взрывной волной его толкнуло вперед, но он удержался на ногах.
– Он попал в лужу топлива, – ахнул Горецкий.
– Так ему, падле, – отозвался совсем уже протрезвевший толстяк.
Дрожащие, изнемогающие от страха, они ввалились в здание аэропорта. Их никто не встречал.
Варя Косых
Сейчас я выйду в зал, убеждала она себя, и выяснится, что все в порядке. Там будет папа с букетом душистых цветов. Мама пустит слезу от радости. Будет папина служебная машина, вымытая по случаю ее прилета. Еще не помешала бы чашка хорошего – не самолетного – кофе с пенкой. Вместо праздника поездка обернулась сплошным кошмаром. Две недели скандалов с Егором вконец истрепали нервы. Варя