.
выдал службам MI5 и MI6 множество сведений о внутреннем мире германской иерархии.
– Главная трудность с теми парнями, которых Эдгар присылал в лагерь после тебя, старина, – продолжал тянуть Флеминг, называя „Эдгаром“ директора ФБР, – заключается в том, что их отправляют в поле с единственным напутствием – „пойти и посмотреть“. Все парни Эдгара отлично умеют смотреть, но лишь немногие из них способны „видеть“.
Я скептически кивнул, хотя был готов согласиться с мнением Флеминга и Стефенсона о способностях сотрудников ФБР к разведывательной деятельности. Невзирая на утверждения Гувера о том, что мы – следственная служба, а не силовая, Бюро в сущности оставалось полицейской организацией.
ФБР арестовывало шпионов – Гувер даже хотел арестовать Стефенсона, когда выяснилось, что именно он распорядился ликвидировать нацистского агента в Нью-Йорке. Этот агент передавал сведения о маршрутах конвоев, на нем лежала вина за гибель тысяч тонн грузов союзников, и тем не менее директор не желал нарушать законы США. Если не считать нескольких сотрудников ОРС, никто в Бюро не мыслил категориями разведки и не был склонен следить за шпионами, перевербовывать или ликвидировать их, вместо того чтобы просто арестовывать.
– И уж если речь зашла о способности видеть, – продолжал Флеминг, – то я вижу, что этот ваш писатель, который обретается в Гаване, может попасть в сферу наших профессиональных интересов.
Я уверен, что мое лицо осталось бесстрастным, хотя в глубине души был искренне изумлен. С тех пор, когда Хемингуэй впервые обратился со своим предложением в гаванское посольство, прошло… сколько? Неделя?
– Вот как? – произнес я.
Флеминг вынул мундштук изо рта и бросил мне кривую ухмылку.
– Ах да, я и забыл, старина. Если не ошибаюсь, мы говорили об этом в Канаде. Ты ведь не читаешь беллетристику?
– Я покачал головой. Зачем, черт возьми, он столь откровенно выведывает мои намерения? Почему Стефенсона и БКРГ так интересует бессмысленное задание, которое мне поручили?
– Джозеф, – голос Флеминга зазвучал тише, серьезнее, почти без этого раздражающего меня акцента, – ты помнишь наш разговор об излюбленном приеме Желтого адмирала, который он использует против своих конкурентов?
– Смутно. – Да, я помнил эту беседу. Флеминг, Стефенсон и еще несколько человек говорили в лагере о потрясающей способности Канариса – именно его называли Желтым адмиралом – столкнуть лбами соперничающие с ним разведывательные службы, в данном случае – М15 и М16, английские органы внутренней и, соответственно, внешней разведки.
– Впрочем, неважно, – сказал Флеминг, стряхивая пепел. – Недавно мне в голову пришла интересная мысль. Хочешь, я расскажу тебе одну историю, Джозеф?
– С удовольствием послушаю, – ответил я. Флеминг начинал свою шпионскую карьеру как любитель, но он был отнюдь не дурак – по крайней мере в том, что касалось разведки, – и теперь, после