Военные повести и рассказы. Валентин Катаев
Римочка, здравствуй, Лидочка. Добрый вечер, честь имею. А мы тут, знаете, с морячками то да сё, обнявшись крепче всех друзей…
– Кино будем смотреть? – спросил Сташук у Римы.
– Так билеты, наверно, уже все.
– А у меня и у одного моего товарища уже имеется как раз четыре, случайно рядом, вон дожидается стоит, – сказал Сташук.
И они пошли в кино, оставив в аллее оторопевшего Лёшку Ходулю, который все же пробормотал:
– «Мне дурно», – проговорила она…
Сташук познакомил девочек со своим товарищем Серёжей Палихиным. Вчетвером они направились в кино. Рима и Лида шли под руку и посередке, а юнги по краям и чуточку на отлете. Причем оба так отчаянно вышучивали друг друга, что девочки то и дело покатывались со смеху, не замечая, как ловко товарищи помогают один другому сострить и показать себя с наилучшей стороны.
– О, он у нас рыбак известный, – говорил Сташук про Палихина. – Вы его спроси́те, как он на Ладоге камбалу ловил, а сам немецкую мину выудил…
– Нет уж, – отвечал Палихин, – пускай сам расскажет лучше, как он трубочистом сделался, когда в Ленинграде на крышу зажигалка упала в трубу, а он за ней туда полез… Красивый фасон после имел!
Потом Палихин и Лида ушли немного вперед. Рима и Сташук поотстали.
– Да, Рима, – сказал вдруг Сташук, – вы, кстати, местная? – Да, родилась тут.
– Тогда вы, может быть, мне скажете, кто это такие тут у вас синегорцы. Я тут никого не знаю, а не успел приехать, уже письмо получил. И написано что-то не разбери поймешь. Стою на вахте, а какой-то мальчонка подбежал, сунул мне письмо, а сам драла. – Он протянул Риме письмо. – Вот, видите? «Синегорцы Рыбачьего Затона приветствуют вас на своем берегу. Да скрепит верность вашу боевую дружбу и закалит отвага ваши сердца, и пусть будет сладок плод ваших трудов, и да взойдет над вами радуга победы. Синегорцы Затонска надеются, что балтийские юнги послужат делу процветания и славы города. По поручению штаба синегорцев – Амальгама». Сбоку был нарисован знак – радуга со стрелой. – Вот уж ничего не пойму! – сказала Рима.
– Да и я не знаю, что это такое. Может быть, командованию показать? – А это который выходил, усатый такой, нашито много вот здесь… Он у вас главный командир? Капитан? – Не капитан, а мичман. Пора разбираться, Римочка. Антон Фёдорович Пашков. Известно: четыре узкие нашивки – это значит мичман, а шевроны углом на рукаве – это за сверхсрочную службу. Он еще в ту войну кондуктором[11] был.
– На поезде?
– При чем тут, извиняюсь, на поезде? На корабле. На поезде конду́ктор, а на флоте кондукто́р. Надо понимать.
А ремесленники шли усталые и злые. Юнги казались им бездельниками и щеголями. Не знали ремесленники Рыбачьего Затона, что эти аккуратно подобранные парни в бушлатах и в бескозырках хлебнули такого, что и не снилось затонским. Под огнем и бомбами финских самолетов ушли юнги с острова Валаама в Ладожском озере. Лютую голодную зиму провели они
Кондукто́р – в российском флоте до 1917 г. старшее унтер-офицерское звание, получаемое после окончания обязательного срока службы; ближайший помощник офицеров-специалистов.