Военные повести и рассказы. Валентин Катаев
Матунин, мастер.
Моряк козырнул:
– Пашков, мичман. Сверхсрочной службы. Будем знакомы. Нас сюда из-под Питера перевели. А вы, значит, на заводе тут, так получается?
– Именно. Молодые кадры готовлю. Помаленьку работают ребята. Дело свое делают. И довольно-таки неплохо, могу сказать. Так что я, извиняюсь, считаю, дразнить их неуместно со стороны флотских. Как по-вашему?
Мастер строгим взглядом окинул ряды юнгов.
– Точно! – сказал мичман. – Недопустимый факт.
Форменная ерунда. Не сознают положение. Какие тут могут быть дразнилки? Что вы, что мы – в одну точку долбим.
– Вы разрешите, я им по-своему два слова скажу?
– Очень хорошо будет, – согласился мичман. – В самый раз уместно. Рота, смирно, слушай!
Мастер подошел к морякам:
– Вот вы, ребята, как истинные, доподлинные сыны коренных моряков нашего Балтийского флота, должны сами понять, какое есть у нас теперь общее положение. Не в том суть, кто на воде, кто на тверди земной, а в том суть, что немца надо побить, шут его дери, паразита, совсем! И тут уж, конечно, никаких таких дразнилок у нас с вами допустить невозможно. Вот ребятки затонские, заводские наши, они есть, так сказать, поколение нового кадрового рабочего класса и приставлены к делу, каковое я вместе с их батьками достигал тут же, на Судоремонтном. Понятно? Понятно. В девятнадцатом году тут с Красной армией Царицын отстаивать ходили со всей, конечно, нашей затонской рабочей гвардией.
Понятно? Понятно. А вы нынче моих же, выходит, воспитомцев в смехотворный оборот ставите. Это никак невозможно.
Вот вам и ваш командир то же самое скажет.
Мичман Пашков поправил фуражку, одернул рукава с нашивками и шевронами, откашлялся и начал, обращаясь, впрочем, скорее к ремесленникам, чем к юнгам:
– Правильно говорит вам товарищ руководитель. Но хочу коснуться, по ходу действия, одного вопроса. Чтобы вышла полная ясность. Кто в исторический момент, в октябре семнадцатого года, своим выстрелом дело решил? На это ответ имеется: крейсер «Аврора». На весь мир известный.
И кто был на том славном крейсере «Аврора» в этот исторический момент? Кондукто́р Пашков был тогда на крейсере «Аврора» и не забудет вовек этой ночи и до деревянного бушлата, до гроба своего, будет гордиться ею. Выходит, мы с вашим товарищем руководителем с двух сторон на одну дорогу вместе пришли, одним курсом идем, и всякие, конечно, эти дразнения давно кончать надо.
Дул ветер с Волги. Гитарным строем гудели провода над линией. Ветер был теплый, но сильный. Он отворачивал полы шинелей у ремесленников и теребил ленточки юнгов.
Всё было уже хорошо, но мичман сам неосторожно чуть было не испортил дело под конец.
– Да, – промолвил он после паузы и расправил усы, – наше дело морское, конечно, тонкое, с ним, конечно, равнять что-либо трудно. У нас боевая флотская выучка строго поставлена… Между прочим, рота, можете стоять вольно… Ну, я говорю, вот, например, компа́с: ведь ежели спросить ваших ребят, то они и насчет а́зимута, секста́нта или, скажем, к примеру, девия́ции вряд ли что соображают. Сташук!
Сташук сделал два шага вперед:
– Есть,