Эх, Малаховка!. Книга 2. Колхоз. Елена Поддубская
попросила Маршал, разместившуюся в этом же ряду, но по правую руку от Светы, занять тумбочку на другой стороне. Тумбочки были одна на двоих и стояли между кроватями. Между последней кроватью и шкафом пространство оставалось свободным для подхода. Для Николиной тумбочки, получается, не было.
– Ничего, что-то придумаем, когда Лена приедет. И, я думаю, ей лучше вот тут будет, рядом со мной, – решила Воробьёва, кровать которой оказалась напротив кровати Цыганок, только не в глубине комнаты, а прямо на выходе из неё. Лиза, скромно пропустив остальных, вошла в комнату последней и обнаружила, что двух пустующих и рядом стоящих кроватей уже не осталось; место после Зубилиной, занявшей койку сразу за Масевич, было одно, и там обосновалась Сычёва. Попросить Сычёву сдвинуться Воробьёва не решалась; однокурсница казалась тёмной лошадкой и явно «себе на уме», поэтому Лиза поставила свои вещи на крайнюю кровать.
– В крайнем случае я предложу Николиной поставить вещи ко мне в тумбочку, а ты, Сычёва, положишь свои вещи в тумбочку слева, да? – Лиза смотрела просительно, указав на проход между кроватью Сычёвой и Зубилиной. Там тоже стояла тумбочка. Цыганок, попробовавшая до этого трижды кровать и матрас, предназначенные для Лены, на упругость, весело предложила:
– Сычёва, а может ты к Танюхе поближе переедешь? У неё вещей не много, на двоих вам хватит, – Цыганок указала на Маршал, глядя на подругу вопрошающе. Вообще-то неплохо было бы сначала спросить мнение самой Тани, но, с другой стороны, это же такая же комната общего проживания, как в общежитии. Поэтому, кому что досталось, так тому и быть. И почему бы Сычёвой не спать рядом с Маршал, если Воробьёва и Николина подруги и хотели бы быть рядом? Тогда кровать самой Светы будет как раз напротив кровати Николиной. «Тоже удобно, можно подушками кидаться, например», – подумала Света игриво. Место около шкафа теперь показалось Цыганок неудобным, словно зажатым. Света продолжала смотреть на Маршал, которая до вопроса рассматривала тапочки, привезённые из дома. Таня подняла глаза, рассеянно пожала плечами и тут же, увидев что её реакция не понята, приветливо открыла дверку тумбочки, приглашая Сычёву. Цыганок уставилась на девушку, копавшуюся в своёй дорожной сумке. Мечтательная Сычёва, догадавшись по общему молчанию, что от неё ждут ответа, тут же согласно кивнула головой, переставила на новую тумбочку букет из набранных в поле веток цикория, для которого уже успела найти где-то пустую бутылку из-под молока, перенесла на другую кровать свои вещи.
– Фу-х! Ну, слава богу, разместились, – весело заявила Цыганок и даже отряхнула руки, как после тяжёлой работы. Сычёва, которая принялась уже освобождать саквояж от вещей, вдруг резко повернулась к Свете, посмотрела протяжно, потом улыбнулась:
– Правильно говоришь, Света: богу – слава. Он всё видит, никого не обидит. Так что будешь ты теперь, Лиза, спать рядышком в подружкой, – странная Сычёва посмотрела на Воробьёву. Лиза на такие слова поскорее согласно кивнула. Упоминание бога, которое у Цыганок