В Петербурге мы сойдемся снова…. Сборник

      Кругом подножия кумира

      Безумец бедный обошел

      И взоры дикие навел

      На лик державца полумира.

      Стеснилась грудь его. Чело

      К решётке хладной прилегло,

      Глаза подернулись туманом,

      По сердцу пламень пробежал,

      Вскипела кровь. Он мрачен стал

      Пред горделивым истуканом

      И, зубы стиснув, пальцы сжав,

      Как обуянный силой чёрной,

      «Добро, строитель чудотворный! —

      Шепнул он, злобно задрожав, —

      Ужо тебе!..» И вдруг стремглав

      Бежать пустился. Показалось

      Ему, что грозного царя,

      Мгновенно гневом возгоря,

      Лицо тихонько обращалось…

      И он по площади пустой

      Бежит и слышит за собой —

      Как будто грома грохотанье —

      Тяжёло-звонкое скаканье

      По потрясённой мостовой.

      И, озарен луною бледной,

      Простерши руку в вышине,

      За ним несётся Всадник Медный

      На звонко-скачущем коне;

      И во всю ночь безумец бедный,

      Куда стопы ни обращал,

      За ним повсюду Всадник Медный

      С тяжёлым топотом скакал.

      И с той поры, когда случалось

      Идти той площадью ему,

      В его лице изображалось

      Смятенье. К сердцу своему

      Он прижимал поспешно руку,

      Как бы его смиряя муку,

      Картуз изношенный сымал,

      Смущённых глаз не подымал

      И шёл сторонкой.

      Остров малый

      На взморье виден. Иногда

      Причалит с неводом туда

      Рыбак на ловле запоздалый

      И бедный ужин свой варит,

      Или чиновник посетит,

      Гуляя в лодке в воскресенье,

      Пустынный остров. Не взросло

      Там ни былинки. Наводненье

      Туда, играя, занесло

      Домишко ветхой. Над водою

      Остался он как чёрный куст.

      Его прошедшею весною

      Свезли на барке. Был он пуст

      И весь разрушен. У порога

      Нашли безумца моего,

      И тут же хладный труп его

      Похоронили ради Бога.