Эдесское чудо. Юлия Вознесенская
пятая
Ранен был Аларих, причем ранен тяжело и не однажды. С помощью Фотинии и Гайны, который приподнимал и ворочал друга, София обработала и перевязала его многочисленные раны.
– Как же это случилось, что ты вот жив-здоров и даже не ранен, а на друге твоем живого места нет? – удивлялась Фотиния.
– Вот потому я и жив, что Аларих собой пожертвовал. Он со своей сотней стоял за рекой, у входа на мост, и защищал его от варваров до последнего, как Леонид и триста спартанцев[45].
Гайна, не переставая помогать Софии перевязывать друга, обстоятельно поведал, как эфталиты бесшумно подошли к мосту в середине ночи и сражались вопреки обычаю в почти полной тишине, пытаясь незаметно снять охрану моста, пробиться к стенам города в темноте и взять их неожиданным штурмом. Одновременно эфталиты подняли страшный шум в округе, чтобы заглушить звуки битвы у моста: они жгли многочисленные костры, гремели оружием и даже специально кололи лошадей ножами, чтобы заставить их ржать громко и визгливо. И конечно же, хитрость их удалась: все внимание защитников города было устремлено на их стоянки за узким местом реки – эдесситы полагали, что варвары готовятся к переправе Дайсана. Тем временем тысячный отряд эфталитов подошел к мосту, и тут Алариху пришлось принять бой и держать оборону, ожидая рассвета. На узком мосту могло одновременно сражаться не более десяти воинов, что позволило сотне Алариха долго и успешно противостоять яростному напору дикарей. Узость переправы практически свела на нет подавляющее превосходство врагов в численности.
Образовав из больших щитов, опертых о перила моста, нечто вроде укрытия, защитники получили возможность, меняя друг друга, отдыхать. Так они, собирая последние силы, вновь и вновь выдвигались на линию непосредственного столкновения с противником и сдерживали напор молчаливой дикарской ярости. Аларих посылал нескольких воинов к воротам с предупреждением, но ни одному из них не удалось перейти мост: эфталиты снимали посыльных стрелами. И только когда рассвело, со стен увидели страшную рубку у переправы, открыли ворота и отправили конницу на выручку Алариху.
– Я сам нашел его в груде тел и решил отвезти сюда. Но если это неудобно для тебя, госпожа София, то я отправлю его в гарнизон, как только он придет в себя. Если придет… – оканчивая свое повествование, вздохнул Гайна.
– Обязательно придет! – сказала София. – Раны не смертельные, просто он потерял много крови, пока лежал без помощи. И правильно ты сделал, Гайна, что привез его сюда: как раз у нас в саду со вчерашнего дня устроен лазарет и сегодня нам в помощь обещали прислать лекаря из городской лечебницы. И лекарственные мази и травы у нас тут все под рукой. Не тревожься, подымем мы на ноги твоего Леонида-спартанца!
– Спаси тебя Господь за твою неизменную доброту к нам, госпожа София! А теперь я должен вернуться на стены. Если будет возможность, я загляну проведать Алариха, но теперь я за него спокоен.
– С Богом! – сказала София, обняла и перекрестила Гайну.
Вместе с Гайной, получив разрешение
45
Подвиг Леонида и его воинов-гоплитов в битве при Фермопилах в 480 г. до н. э. описан Геродотом и стал на века христоматийным примером воинской стойкости и самоотверженности.