Раннее. Оксана Анатольевна Алексеенко
призыве…
Рви меня в ярости, Смерть, и, насытившись болью,
Выпусти свет мой на волю, архангела сын!
Выпив грехи мои, дай мне свободу…
Вдруг, оглянувшись, замечу прелестное чадо,
Что, наклонившись ко мне, с любопытством взирает.
Смутно в очах его темных заметив Смирение,
Я припадаю с улыбкой к губам его хладным…
…Зеркало, тихо звеня, отвечало лобзанием.
Занавес
Ласкает ветер бледное чело…
Точеных рук изящное движение,
Признания трепет и в груди томление…
Прости, я ухожу тебе назло.
Взгляд мрачный томных глаз, дыхание с губ,
Целованных весной, сорвалось скрипом…
Последний вечер был мне люб:
Крейсируя в вине любви игристом,
Я не боялся опьянеть. То, словно паж,
Клонил главу пред молодою дамой,
То, вдруг бросаясь едкой эпиграммой
В господ, красавиц брал на абордаж.
Лишь ты, надменная, смеялась надо мной
И сыпала глумливыми словами,
Но, надышавшись винными парами,
Не кичилась уже своей красой.
Но свет погас и вновь затихла зала,
Забыв друг друга, гости разошлись.
Потух очей свет дивный и наряды,
Сияв всю ночь, вдруг потеряли шик.
И ты, бриллиант, сверкавший меж кудрей,
К утру весь блеск чудесный растеряла…
Туманит влага свет твоих очей…
Но слез твоих мне, гордая, не надо.
Ветер
Холод изранил клинком обнаженное тело,
Волны, кипя, бьют о камни седыми главами,
Ливень стегает по лицам, свистя озверело,
С кровью смешавшись, спадает на землю слезами…
Ломкие крылья подставив гневливому ветру,
Вижу, как яростно рвет он пушистые перья,
С криком протяжным кидая их в грозное небо…
Я Вас любил, милый друг, и как ветру Вам верил…
Тихо парив над землей, я в преддверии Рая
Дивно играл в облаках с непокорным Зефиром…
Что же теперь? В тьме горящее сердце бросаю
К Вашим ногам и от боли падения бледнею…
Ненависть в моде, но я не могу ненавидеть…
Скорбь, отразившись в глазах, в миг состарила лица.
Свергнутый ангел без крика разбился о скалы…
Я же пред смертью с тобою не мог не проститься.
Дыхание Смерти
Почувствовал дыханье на затылке —
Холодное дыхание могилы.
Так дышит Смерть: кладбища хладом, гнилью,
Широкий зев голодно раскрывая.
Я чувствую Ее прикосновения.
Все ближе, ближе… Не могу так больше!
И голос вкрадчивый мне шепчет в тиши:
«Жить в темноте страшнее»… Так схвати же
Меня, Костлявая, скорей за горло!
Одним движеньем оборви все нити.
Я не боюсь тебя, страшусь лишь боли…
Лежу в Ее объятьях… Припадает,
Прокусывая