Dabistan-I-Mazahib. Дабистан, или Школа верований. Том I. Muòhsin Fåanåi
таковым в индийских Пуранах, основные части которых, тем не менее, в настоящее время считаются такими же древними, как и сами Веды. Мы находим, что в двух последних книгах «Десатира» упоминается борьба между Аббасидами и потомками Али, принятие Мусульманства почти всем Ираном, враждебные секты и власть туркоманов, превосходящая власть арабов; последние части, несомненно, должны были быть написаны после взятия Багдада Хулогу в 1258 году нашей эры. Пятнадцатая книга «Десатира», вероятно, является апокрифической.
Что касается учения «Десатира», Эрскин говорит66: «Я считаю, что все особые доктрины, приписываемые Махабаду и Хушангу, заимствованы из мистических доктрин персидских шиитов, а также из аскетических принципов и практик йогов и саньяси из Индии, которые многие свои мнения почерпнули из школы Веданты». Но это затрагивает большой исторический вопрос, касающийся происхождения Суфизма и всей индийской философии в целом, которая, как полагают некоторые (и не без оснований), была распространена на значительной части Азии. Я могу сказать, что совершенно необоснованно считать, что они «не существовали до времени Азара Кайвана67 и его учеников в царствование Акбара и Джахангира, и были приняты и приведены в форму примерно 200 – 300 лет назад в школу философов-сипаси». Я также не могу признать более обоснованным следующее высказывание того же изобретательного критика: «Я также не буду спрашивать, не исходили ли многие из острых метафизических замечаний, которыми изобилует комментарий и общий стиль аргументации, который он использует, скорее, от схоластов Запада, чем непосредственно от восточной или аристотелевской философии». На это можно ответить, что весьма проблематично понять, был ли переводчик «Десатира» когда-либо знаком с какой-либо западной схоластикой, но несомненно, что он, как азиат и перс, знал восточную философию, основы которой присутствуют в первых книгах «Десатира», как мы уже говорили; но комментатор не мог не принимать участие в модификации, которую древняя доктрина претерпела в его эпоху, после возвращения с Запада на Восток в переводах греческих философских трудов на азиатские языки. Таким образом, для «Десатира» и комментариев к нему я приведу слова барона фон Хаммера: «Мы видим уже прорастающее двойное семя разума и света, из которого выросло двойное древо рациональной и идеальной философии»68, которое распространило свои ветви по всему миру, живет и процветает даже в наше время.
Комментатор не был обычным человеком: живя, как мы можем полагать, в первой половине седьмого столетия, он владел науками своего ученого века, жил при правлении царя Хосрова Парвиза, который исповедовал древнюю персидскую религию в своем письме к Римскому Императору Востока69, и разорвал в клочья письменное приглашение Мухаммеда принять Ислам70; в этом все еще непоколебимом состоянии национальной
Там же, с. 372.
См. Т. I, с. 87 и далее.
«Heidelberger Jahrbücher» («Гейдельбергский ежегодник», нем.), с. 313.
«Дабистан» (см. персидский текст, изд. Калькутты, с. 69, и английский перевод, Т. I, с. 145) цитирует стихи об этом вероисповедании, адресованные Хосровом Парвизом Римскому императору, имя которого, однако, не упоминается. Во время правления этого персидского царя на Востоке правили два императора, а именно, Маврикий, на дочери которого женился Парвиз, и Гераклиус, от которого он потерпел поражение в конце своей жизни. Я счел вероятным, но не имел полномочий утверждать (см. Т. I, с. 145, примечание 2), что вышеупомянутое заявление было сделано для Маврикия; но эти стихи сами по себе заслуживают внимания, поскольку они подтверждают приверженность Парвиза религии Хушанга, хотя несколько историков считают, он принял Христианство; это утверждение, по-видимому, основано на его большой привязанности к знаменитой Марии, или Ширин, его жене-христианке и дочери христианина-императора, упомянутого Маврикия.
Мухаммед, когда ему сообщили о позорном приеме, который персидский царь оказал его письму и послу, сказал: «Бог разорвет его „империю“, как он разорвал мое письмо, на куски» (д’Эрбело).