Dabistan-I-Mazahib. Дабистан, или Школа верований. Том I. Muòhsin Fåanåi
и благодеяния единственного высшего Существа, Создателя, правителя и хранителя мира, что является сиянием его силы. Это выражено в Коране в такой возвышенной форме, которая может объединить людей всех религий в едином чувстве восхищения. Это совершенство является наследием самой древней азиатской религии. Бог всегда может быть объектом безграничного обожания, но никогда – объектом человеческого разума. Поэтому мусульманские секты расходились во мнениях относительно атрибутов Бога.
Местом обитания Верховного Существа, хотя это и противоречит чистому спиритуализму, является девятое небо; восьмая сфера образует промежуточное звено между самым верхним небом и семью другими сферами, распределенными между семью пророками, подобно тому, как в «Десатире» семь царей-пророков Пешдадской династии были соединены с семью планетами, которые они, каждый в отдельности, почитали. Бесчисленные ангелы, среди которых есть четыре главных лидера, которые наполняют вселенную, и тысячами различных способов служат верховному Господу творения. В этом и во всей системе божественного управления мы узнаем представления древней персидской религии.
Другим предметом ожесточенных и нескончаемых споров были действия Бога в нижнем мире, в частности, в отношении человечества, или всеобщий и вечный суд Бога, обычно называемый предопределением. Этот вопрос сильно волновал матезалиан, кадариан, джабариан и других; они спорили
«О провидении, предвидении, воле и судьбе,
Установленной судьбе, свободной воле, абсолютном предопределении,
И не находили конца, в лабиринтах заблудившись».
Хотя эта тема, по-видимому, связана с зороастрийской доктриной о двух принципах, «хорошем и плохом», тем не менее, она никогда не обсуждалась с такой энергией, с применением такого количества конкретных приемов, как у мусульман.
Уже отмечалось, что, согласно преданию, древнеперсидская философия была принесена в царствование Александра в Грецию, а оттуда, после переделки ее по образцу греческого духа, вернулась в переводах на свою первоначальную родину. Мы находим, что в «Дабистане» прямо указано, что Платон и Аристотель были признаны основателями двух главных школ мусульманских философов, а именно, школ Хукма ашкарин, «платоников», и Хукма масхаин, «аристотеликов», или «перипатетиков». К ним следует добавить суфийских матшераинов, «ортодоксальных суфиев», которые заботились о том, чтобы не утверждать ничего, противоречащего откровению, и прилагали всю свою проницательность, чтобы согласовать отрывки из Корана с разумной философией. Это было особое занятие маткалминов, «схоластов». Они не уступали никаким другим философам пальму первенства в овладении тонкостями и явными различиями. Первоначально у них не было никакой другой цели, кроме защиты своего вероучения от неортодоксальных философов. Но они пошли дальше и атаковали самих