Между Навью и Явью. Семя зла. Анна Мезенцева
align="center">
Росток зла
Он вышел из шатра, прищурил раскосые глаза, и низкое солнце щедро плеснуло в них расплавленной медью. Степь окрасилась в тёмно-зелёный и растянулась до края земли. Она начиналась прямо за его жилищем – он не любил шумного соседства и всегда велел ставить свой шатёр на самом краю стана. Впрочем, родичи его побаивались и уважительно понижали голос, проходя мимо. Кам1 из рода Ор ат2 был умелым и опытным, за что в роду его уважали, а дар свой получил в ранней юности, когда его поразило небесным огнём у всех на глазах. Караман не только выжил тогда, но и приобрёл ветвистый узор по всему телу – от правой брови до пятки правой ноги – опечаток молнии, что ниспослал Тенгир ему лично.
Повернувшись спиной к шатру, он обошёл загон, в котором жались друг к другу овцы, и широким шагом направился прямо в степь, в сторону заходящего солнца. Ничего, кроме тимпана, с собой не взял. Этой ночью он собирался камлать для себя, слишком много вопросов породила грядущая поездка в кагал. Вопросов, на которые только Хозяин всего сущего и мог ему ответить.
Пока шёл, быстро стемнело и высыпали звёзды. Подмигивали, вещая, что в эту ночь дорога до Тенгри станет короче. Кам непроизвольно ускорил шаг, вслед за зачастившим сердцем. Место для общения с небом выбирал не он, только чувствовал, что оно совсем близко. Вдруг внутри оборвалось что-то, сердце опустело, и кам остановился. Ничего особенного вокруг не было – тёмная степь да трава в пояс, но сердце подсказывало – здесь. Он натянул поглубже шапку, звякнувшую амулетами на цветных шнурках, и взялся за бубен. Огладил тугую кожу нежно, словно юницу, и та задрожала под пальцами, будто живая. «Тум-така-так-так», – заговорил тимпан низко, тягуче. Ветерок качнул метёлки на верхушках трав. Кам сделал первые шаги под негромкий ритмичный рокот. Ещё шаг и ещё, по кругу, лицом к центру, спиной к степи. Звук туманил разум, звал за собой. Пальцы левой руки – кам был леворуким отроду – трепетали над кожаной мембраной, то сжимаясь, выставив костяшки, то едва касаясь её кончиками. Ритм ускорился, звук нарастал. Кам тряхнул головой, слепо потоптался на месте и снова пошёл кругом, то вертясь волчком, то пританцовывая резко и дёргано. Голова закинулась, острый подбородок выпятился над кадыком, обтянутом увядающей смуглой кожей, глаза закатились. Губы бормотали что-то невнятное, неслышимое за удивительно гармоничным рокотом бубна. Над тёмными травами бесконечного степного простора летела к небу его душа.
«Великий Тенгир, хозяин Земли и Неба, услышь мой зов! – молил кам. – Я, Караман, сын твой, отмеченный тобой, избранный родом и ханом. Духи говорят мне, о чём поёт степь под ветрами, помогают, нагнать тучи и за дождём скрыть дорогу к небесному шатру твоему, я могу прогнать духов болезни из тела человека или скотины. Читаю знаки твои и намерения людей по их лицам. Мой тимпан поёт, провожая меня в путь к Тенгри3, но я умею возвращаться обратно, в отличие от тех счастливых, кого ты навсегда оставляешь возле своего шатра. Но духи не отвечают на самый важный вопрос! Услышь, Тенгир, скажи, как утолить
Кам – шаман, тюркск.
Ор ат – Гнедой жеребец, тюркск.
Тенгри – небо, тюркск.