Незваные гости с Парцеллины. Александр Иванович Тапилин
в глубокий холодный погреб на хлеб и воду на неопределённое количество дней. Когда меня, опять связанную, вели по «лагерю», то я заметила, что многие строения напоминали наши лагерные. Но, всё же внимательно вглядываясь в них, я понимала, что это НЕ ТЕ СТРОЕНИЯ. Они отражались в моих глазах, словно в зеркале. Да и сами они были какие-то перевёрнутые, словно «не живые», а какие-то искусственные. Пока меня вели, людей я почти не видела. Один раз какая-то девица перебежала нам дорогу (хотя я не видела её глаз, но она мне, моментально, кого-то напомнила). Ещё я видела старика, который с ружьём в руках сидел у главных ворот лагеря.
Карцер был, хотя глубокий, но вместительный. Через несколько часов я, наконец, решилась внимательно обследовать место своего вынужденного заточения. Меня всё-таки догадались развязать, прежде чем спустить в это холодное подземелье. Куртку у меня не отобрали, поэтому холода я почти не ощущала. Я прошла в самую глубину этой огромной ямины, протяжённость которой была, пожалуй, около десяти метров, и уткнулась в глухую земляную стену. Конечно, я прекрасно понимала, что выбраться мне из заточения своими собственными силами абсолютно невозможно. Но всё же я надеялась на некую случайность, которая могла бы помочь мне.
Я осмотрела внимательно все внутренние стены этого небольшого подземного склепа (мне именно так хотелось называть мою тюрьму), но ничего, напоминающего какую – либо, даже малюсенькую щель, естественно, не обнаружила.
Я собралась было уже удалиться, но здесь до моего чуткого слуха донёсся некий звук, отдалённо напоминающий стук. Я прислушалась ещё внимательнее – отдалённый стук не прекращался. Подумав некоторое время, я пришла к следующему заключению (интересный каламбур – пришла к заключению, находясь в заключении):
«Видимо, подобных карцеров, в этом концлагере (так я окрестила это место) довольно много. К тому же, не может быть, что пленницей этих извергов являюсь только я одна. Безусловно, должны быть и другие заключённые, пойманные бандитами и посаженные в, подобные моему, карцеры или погреба».
Насколько я помнила, меня провели в западную часть концлагеря, и спустили в погреб, который находился в некотором отдалении от основных хозяйственных и прочих построек. Получается, если рассуждать логически, то именно в этой части кошмарного лагеря для похищенных людей (теперь в этом я уже не сомневалась), находятся подобные земляные «камеры». Сколько здесь таких «камер» я не имела ни малейшего понятия, но, видимо, их было немало.
Я снова глубоко задумалась, пытаясь как можно яснее представить сложившуюся ситуацию. Мне вспомнилась великолепная книга «граф Монте-Кристо», где произошла, как мне казалось, подобная ситуация. Значит, не всё ещё потеряно. Видимо, кто-то увидел или почувствовал, что моя «камера» теперь не пустует и хочет пробиться ко мне (но каким образом?), или же установить со мной хоть какую-нибудь связь.
Азбуку Морзе, понятное дело, я не знала. Но всё же рискнула ответить на стук, хотя слышался он мне, как я уже отметила, очень тихо и приглушённо.