Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук
только история не слишком страшна для такого юнца, как я. И раз уж меня пока не подпускали к этой информации, как насчет того, что он выудил у моего лучшего друга?
Словно по сигналу, брюзга Синдж просунулась в кухню.
– Ты сказал «десять минут» час назад, Гаррет. След остывает!
– Я говорил тебе миллион раз – не преувеличивай. Какое там «час назад»!
– И все равно я права. Ты игнорируешь самую важную задачу, пока ублажаешь себя флиртом.
Что такое? У меня запылали щеки!
Я подошел к холодному колодцу и схватил кувшин.
Синдж его отобрала.
– Здесь я сама управлюсь. А ты сходи к Морли.
Дотса усадили в кресло и подперли подушками. На нем была чистая одежда. Наверное, ее купила Белинда. Он начинал дремать, когда я появился, но, увидев меня, просиял:
– Мне в скором времени обещали настоящую ванну.
– Это как рай на земле.
Страфа последовала за мной.
Дотс приподнял брови. В его глазах мелькнул охотничий огонек. Он испробовал свою убийственную для девушек улыбку, потом с любопытством посмотрел на меня и нахмурился.
– Морли, это Страфа. Она помогает выяснить, что с тобой случилось. Страфа, это Морли Дотс, предполагаемый владелец ресторана и настоящая жертва преступления.
Узнает ли он ее?
– Рад познакомиться с вами, мэм, – произнес Морли очень печально.
Синдж – слишком вежливо, чтобы это внушило доверие, учитывая ее чувства, – отодвинула Бегущую по ветру в сторону, желая поставить мой кувшин. И погнала Страфу из комнаты.
– Тут что-то особенное? – спросил Дотс.
– Возможно.
– Хм.
Больше он не задавал никаких вопросов, которые приготовилась услышать моя совесть.
– Интересно.
– Пугающе. Я начинаю запутываться. Такого не должно со мной происходить. Я большой мальчик, хороший мальчик, и я давно находился в одном и том же месте. В том месте, куда я всегда возвращался, с тех пор как мы отправились в Кантард бороться с вампирами. И вот теперь – это. Я не очень-то хорошо ее знаю.
– Такое случается, Гаррет. А насколько хорошо ты знал Майю? Или Элеонору? Элеонора даже не была живой. А что насчет Белинды?
– С Белиндой все обстояло как раз наоборот. По большей части я пытался сделать так, чтобы мне не перерезали горло.
Морли не поймал меня на слове, вероятно, потому, что не хотел говорить о Белинде.
– Не беспокойся. Будучи самим собой, ты заваришь кашу из-за навязчивого стремления поступать так, как считаешь правильным. А закончишь там, откуда начал, даже если сам того не хочешь.
Не это я ожидал услышать.
– Давай поговорим о тебе.
– Моя любимая тема, но зачем? Разве Покойник не высосал мои мысли досуха?
– Нет. Он говорит, у тебя мозги как камень.
– Что я могу сказать? Когда он прав, он прав. Если бы у меня были не каменные мозги, я не пребывал бы сейчас в таком состоянии.
– Ты начинаешь что-нибудь вспоминать?
– Нет.
– В