50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются. Борис Степанченко
детский голосок – Не помнит он! Да, та самая, что сожгли неделю назад прямо в её хибаре. Так по ней убивался, а теперь не помнит ничего!
– Алла? – начал припоминать Кислицин.
– Вспомнил?! Да, Элла – продолжал злорадствовать голосок – Всё! Не бегать тебе к ней по ночам. Нету её!
– Прекрати, Чарли! – возмутилась женщина – Видишь, брат твой болен.
– Подожди -те – прервал её Кислицин – Кого сожгли? Аллу? Когда?
– Эллу, Эллу! – всё так же задиристо ответил Чарли – Скоро неделя будет, как сельчане избавились от этой нечисти. Ты узнал и бегом к ней в лес, а там угольки одни уже. Вот тут ты в беспамятство и впал. Рухнул, словно мёртвый, прямо там – на пепелище. Родителей напугал. Вон мать от тебя которые сутки не отходит, а ты… Кто такая?!
Кислицин снова лёг и уставился в деревянную кровлю сарая. Он вспомнил, как лысая Алла вчера творила над ним какую-то фигню. Неужели это и есть тот самый фокус-покус, который она обещала? По всему выходило, что Алла действительно ведьма и перенесла его сознание в тело того Артура, про которого бубнила. Ну, бред же! А если нет? Так где же он теперь? В прошлом? И насколько далёком? Вопросов было куча, а ответов пока ни одного. Хорошо хоть люди рядом. Может покормят.
– И ведь, пока в доме горела, даже не вскрикнула ни разу – добавил Чарли таким тоном, словно насмехался над братом – Настоящая ведьма. Правильно её убили.
– Как же, убили вы её – подумал Кислицин – Да, она вас всех переживёт или уже пережила.
В это время дверь сарая отворилась и на пороге возник огромный бородатый мужик в длинной рубахе и штанах грубого покроя. На его здоровенных ступнях красовались, какие-то самодельные кожаные чуни.
– Подъём, лежебоки. День на дворе – рявкнул мужик и, глянув на Сергея, добавил – Очухался наконец. Вставай. Работа ждёт.
Откуда-то из угла появился Чарли. Это был подросток лет двенадцати, с рыжими волосами и противным конопатым лицом. Кислый вставать не спешил.
– Оглох что ли? – глядя на Сергея, повторил мужик – Вставай говорю!
– Да ты что, Томас?! – запричитала женщина – Мальчик только очнулся. Нельзя ему пока работать. Надо сил набраться. И священника позвать, чтобы снял порчу с ребёнка.
– Мальчик, с оглоблю пальчик – проворчал мужик и вышел за дверь.
Через минуту он вернулся, держа в руке длинную, толстую хворостину. И недолго думая, без всякого предупреждения, хлестнул Сергея. Кислый подскочил, хватаясь за ушибленное плечо. Женщина взвизгнула и заохала.
– Ну, вот и всё. Порча снята – захохотал бугай – И священнику платить не придётся.
Драться с таким папашей было бесполезно. Кулак больше Серёгиной головы. Зашибёт и не заметит.
– Может пожрём сперва – неуверенно предложил Кислицин.
– Только жрёте и жрёте! – возразил его новый батя – Наплодил вас на свою голову, а работать некому. Один малой, второй больной, а третья вообще дура набитая. Идём давай, пока солнце низко.
Недолго думая, папа Томас подцепил Сергея за шею и вытолкал в дверь. Оказавшись снаружи Кислый, первым делом,