50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются. Борис Степанченко
стало припекать. Сзади бежал Чарли и какой-то ржавой зазубренной тяпкой разбивал, пропущенные бороной, комья. За несколько часов такой работы Кислый мысленно проклял всё и всех. Это тебе не шесть соток вскопать. Сто шагов туда, потом сто шагов обратно и так… Да, не считал он сколько раз. Наверное, тоже сто. Поле-то почти квадратное. И это по вспаханной земле. А вот Томас выглядел довольным. Зачерпывая деревянной ложкой кашу из глиняной миски, он добродушно подмигнул Сергею.
– Зной спадёт и закончим.
– Может завтра – простонал Кислицин.
– Ты что, сынок?! – воскликнул Томас – Все уже отсеялись. Только мы одни остались. Из-за твоей болезни! И чё ты с ведьмой этой связался? Или девок молодых в селе мало? Вот осенью соберём урожай, да и женим тебя.
– До осени я не доживу, батя – ответил, еле шевеля ложкой, Сергей.
– Ничего. Доживёшь – засмеялся батя – Вот отсеемся и можно будет отдохнуть чуток.
Вечером уже перед самым сном новые родители Сергея, без всякого стеснения, исполнили супружеский долг, прямо на глазах у родных чад. Похоже, Чарли к этому привык, а вот Кислого от такой эротики чуть не вывернуло. Хотя, если рассуждать философически – может так даже и нагляднее, чем объяснять на картинках детям откуда они появились.
– Вот! Учись, сынок – развалившись на соломе, засмеялся Томас.
– Его уже ведьма всему научила – хихикнул из своего угла Чарли.
– А ну, не встревай – прикрикнул отец и продолжил мечтать вслух – Осенью тебя обвенчаем с хорошей девкой. Первая ночь, ясно дело, барону принадлежит, зато все остальные твои. Барон землю выделит, дом поставим, плодись и размножайся на здоровье.
– Батя, – спросил Кислицин – А ты первую брачную ночь тоже барону уступил?
– Закон таков – пожал плечами Томас – А что?
– Возможно, я не твой сын, а барона? – с надеждой в голосе спросил Сергей.
На это отец только рассмеялся.
– Тогда уж твоя старшая сестра дочь барона, а не ты.
– И где она сейчас? – поинтересовался Кислицин.
– Айла? Где ж ей быть? С мужем в соседнем селе живёт – удивился отец – Ты действительно ничего не помнишь?
– Да, после болезни голова, как в тумане – ответил Сергей.
Ночью Кислый долго не мог уснуть. Так бывает иногда, когда сильно устанешь. Вроде хочется спать и никак. Да, ещё мысли разные одолевают. Могла же эта Алла-Элла влюбиться в какого-нибудь принца, например, или на худой конец в графа. Сейчас у него не жизнь была бы, а вечный кайф. Нет же! Связалась с босотой, а Сергей теперь должен страдать. Беднее их семьи только нищие попрошайки. Ни дома нормального нет, ни скотины нормальной. Несколько кур и петух. Хочешь помыться – бочка с дождевой водой во дворе, остальные удобства там же. Не жизнь, а школа выживания.
То, что он куда-то переместился было ясно, только не ясно куда. Сергей раньше жил в двадцатом веке и сейчас он тоже в двадцатом веке оказывается, несмотря на то, что кругом глухое средневековье. Получалось он переместился