Через годы, страны и моря. Книга 9. Владимир Хардиков
ручки вовсе не привыкли. Но, сдается, эта идея заранее обречена на провал: развратить легко, а вот сделать из бывших представительниц самой древней профессии целомудренных девиц, способен лишь Всевышний. Что-то сродни Марии Магдалине, но изгнать бесов, обуявших ее, было под силу лишь самому Иисусу. Едва ли островные жрицы любви удовлетворились бы одним лишь увещеванием: «Иди и не греши».
В качестве ответной меры советское правительство объявило, что не подчинится морской блокаде и грузовые суда будут сопровождать подводные атомоходы, которые намерены уничтожать военные корабли при попытках останавливать и проверять суда, направляющиеся к берегам острова с грузами. Это тоже был блеф: из нескольких атомоходов ни один не смог выйти для выполнения поставленной задачи, а командование ВМФ смогло выделить лишь четыре дизельные подводные лодки, которые спустя недолгое время были обнаружены американскими противолодочными кораблями и подняты на поверхность. По опубликованным воспоминаниям командиров лодок, внутри их железных корпусов царило самое настоящее пекло, ведь они никоим образом не были приспособлены для плавания в тропической зоне, ибо таковой во всех климатических зонах своей страны не наблюдается. Конструкторы и строители подумать не могли об их использовании в тропических международных водах. Экипажи находились на грани сумасшествия, хотя разовые случаи имели место. Лишь иногда в ночное время удавалось всплывать на поверхность, рискуя быть обнаруженными, когда уровень углекислого газа превышал все мыслимые нормы и люди начинали галлюцинировать, да и запас электроэнергии в аккумуляторах для электродвигателей приближался к нулю. Подзарядку аккумуляторных батарей можно производить только в надводном положении.
Как бы то ни было, но в октябре 1962 года Карибский кризис благополучно разрешился: ракеты с Кубы вывезли обратно, а американцы убрали свои из Турции. В Стране Советов преодоление кризиса преподали как большую победу дипломатии, вооруженных сил и лично первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева.
На волне этой победы Куба стала как никогда популярной в СССР. Уже в ноябре появилась песня «Куба – любовь моя!», которая в исполнении талантливого певца Муслима Магомаева звучала как гимн, марш, вызов, не оставляя равнодушными никого. Его густой, сочный, обволакивающий голос, словно погружал в себя своей привлекательностью и внутренним обаянием, не оставляя никого безучастным и безразличным. И хотя с ним пробовал соревноваться еще молодой Иосиф Кобзон, но его голос отдавал каким-то металлическим оттенком, превращаясь в механическое, непривлекательное исполнение. Позднее он все-таки нашел свое место, став, по сути дела, официальным кремлевским певцом, которому удавались политические и патриотические песни, но до Магомаева ему было далеко, тем более тот не претендовал на роль послушного кремлевского певца с собственным