Из тени вышла тьма. Рина Гиппиус
Но увы, это был самый надежный способ.
В какой-то момент мне показалось, будто Падуану не смотрит на листы, а его взгляд направлен на меня. При этом он не сбивался и зачитывал все также, как и я. Только увереннее, четче. Еще и плечо его вдруг оказалось слишком близко ко мне, то и дело задевая мое. Специально? Нет. В тот миг, пока переводила дыхание, чуть повернулась к нему. Он внимательно вглядывался в строчки. И до меня ему никакого дела не было.
Наконец, произнесли последнее слово.
Я вздохнула и с усилием вызвала почти потухшую Искру. От локтя, скрытого рукавом, до кончиков пальца прошёл разряд, вспыхнули огоньки.
Повернулась к сыскарю. Тот уже протягивал мне руку.
Моя холодная, чуть дрожащая, и его – сильная, теплая ладонь. Он уверенно сжал мою руку. Искры вспыхнули – его чуть ярче, мои тусклее, и все. Договор заключен. Отныне не смогу разгласить полученные сведения.
– Теперь расскажете? – обратилась я к сыскарю.
Ладонь пришлось с силой вытянуть из его хватки. Как ни в чем ни бывало Падуану еще раз сжал мою руку, потом фамильярно похлопал по ней другой и заявил:
– Знаете, поздно уже. – Он начал подниматься, наконец, оставив мою руку в покое. – Вы сами сказали, что мне отдохнуть нужно.
Я ошарашенно на него уставилась. То ли все-таки разбить о его голову чернильницу, то ли в восхищении поаплодировать.
С трудом сдерживая истерическое хихиканье, я кивнула.
– Отдохнуть вам ну очень нужно. Как ваш консультант по врачебным вопросам вам говорю.
Падуану поднялся.
– Жду вас завтра у себя в десять утра.
Я тоже поднялась и протянула ему руку.
– Надеюсь, сработаемся, – произнес сыскарь, крепко сжимая мою ладонь ещё раз.
Я тоже на это надеялась. Только вот в то, что он действительно будет отдыхать, совсем не поверила. Ему же хуже, а, значит, теперь уже и мне.
И в этот момент раздался стук. Два подряд, третий через секунду, четвертый через две. Не сказать, что в этот раз я была рада Рэду.
– Ждете гостей? – поинтересовался Падуану.
Я пожала плечами. Этот гость, не дождавшись, пока откроют, может и сам зайти. Правда, прежде чем зайти в комнату, постучится еще громче, покашляет. Ве-ежливый.
– Пойду открою.
Рэду действительно уже стоял в коридоре.
– Я не одна, – тут же произнесла тихо.
– И тебе здравствуй, – хмыкнул он. – Что, наконец мужика себе завела?
Я приложила ладони к тут же разгоревшимся щекам.
– Ты чего такое говоришь?
Я понимала, что он не всерьез, а все равно что-то царапнуло в груди.
– Ладно-ладно, шучу я, – вздохнул он. – И чего им на ночь глядя хворать вздумалось? Пойду я тогда. Не буду тебе мешать.
– Это не пациент. Ко мне пришел столичный следователь.
Светло-серые глаза Рэду тут же потемнели до цвета предгрозового неба.
– И по какой же причине он приходит столь поздно?
– Ты знал, – ахнула я. – Ну да, конечно. Все время забываю, что в Брышеве новости разлетаются как ветер.
– Только