Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник. Татьяна Анатольевна Нурова
мимо дома Никиты.
Борис, увидев Никиту аж руками замахал,– Спасибо, непонятно что ты вчера делал, но мы первую ночь спокойно спали, а то уже устали себя самогонкой глушить, этот Стасик нас первую ночь не мучил воплями, чтоб впустили.
Никита вздохнул,– вы пока то не расслабляйтесь, здесь еще много чего не понятного и как бы вашего дружка то по морозу откапывать не пришлось, что бы совсем – то успокоить, а я сам увечный не справлюсь.
Петр нахмурился, явно ему не хотелось копать могилу снова, а Борис хоть и в восторг не пришел, все равно сказал,– надо так надо, если что говори, когда мы пойдем, а то, я то понимаю, что мы долго так не выживем. – Да и без тебя мы эту зиму точно не переживем, уж много чего завелось непонятного. – А пока держи рыбку, мы хорошо сегодня половили, да сразу там же и почистили, так что ее сразу можешь на сковородку кидать,– и Борис протянул Никите связку крупной рыбы, вдетую на короткую проволоку кольцом.
– Спасибо,– Никита отнес рыбу на терраску да пошел к кладбищу, а Борис с Петром еще долго опасливо и с надеждой смотрели ему вслед.
К самому кладбищу Никита подходить не стал и так все ясно, покойники беспокойники, хорошо хоть зима, да они лежат мирно, только духи очень злые здесь, Никита чувствовал столько злых взглядов, что лучше здесь не задерживаться, но и слабость нельзя им показывать, тогда точно не дадут уйти отсюда живым. Духи они такие, не боишься их они и не лезут, а чуть показал страх, так они вцепляются в человека и пьют этот страх вместе с жизненными силами, как вино, выпивая досуха, до смерти. Он стал быстро рубить дрова и укладывать на сани. Наполнив возок, затянул поленья веревкой чтоб по дороге не рассыпались и неторопливо пошел обратно, больше всего мечтая рвануть как можно быстрее, страшно здесь и это ему, приученному к нежити, а каково тут обычным людям то ходить. Только втянул сани во двор, уже вечерело, как услышал истошный женский визг от начала села, от тех опрятных домов, про которые забыл спросить старика.
– Вот память то дырявая стала,– подумал Никита и побежал на крик.
Ну как побежал, похромал, как смог, там уже толпились другие селяне, окружившие вопящую женщину.
– Что случилось то,– протолкался в толпу, Никита.
Женщина перестала кричать, и быстро стала визгливо рассказывать,– меня там как кто схватил, за сердце больно, оглянулась никого, страшно, а оно непонятное хватает.
– Люська уймись, снова озорничала, – рядом с ней оказался дядька Мефодий,– скока тебе говорить, когда убираешься к зеркалам не подходи.
Никита застонал про себя,– какие еще зеркала, только в этом заброшенном селе ему зачарованных зеркал не хватало, с магией которых иногда и опытные колдуны справится не могут.
– Да не подходила я к зеркалам, там, у дверей меня хватать начало, и холодно так,– махала руками женщина,– визгливо и непонятно быстро крича.
– Умолкни дура,– прикрикнул Мефодий,– голова раскалывается от твоих визгов, жива