Песнь камня. М. Таргис
умостившуюся в замкнутой со всех сторон впадине, как в гнездышке, Янина снова ахнула от восхищения. Внизу снег еще не стаял, и припорошенные чистой свежей белизной крыши смотрелись, как на рождественской открытке. Ярко раскрашенные домики, узоры, выложенные фарфоровой черепицей на крыше очаровательной церквушки, казались игрушечными, особенно на фоне дающих им надежную защиту от всего мира суровых утесов.
– Боже мой, какая прелесть! – не выдержала Янина. – Пряничные домики. Здесь! И приезжие в городе об этом не знали!
– В городе не верили даже в реальность Кёдоля, – напомнил граф. – А в деревне этой я бывал, но дороги туда не найду и не думаю, что кто-либо, кроме тамошних жителей, знает тайные тропы и переходы. Эта деревня называется Острие меча, в соответствии с очередной легендой. Видите? Она словно бы вбита в толщу кряжа ударом с небес.
– Еще одно поэтическое название, – улыбнулась Янина.
В этот момент из-за облака выглянуло солнце, и лучи его как раз пали на покоящуюся в каменном колодце деревню, заставив снег и черепицу ослепительно сиять.
– Это же чудо! Это же сказка! – простонала Янина.
– Да. Видите, как они там всё отделали? Там живут искусные мастера, ювелиры, вышивальщики. Большинство тех вещиц, что с таким рвением скупают приезжие в Эштехеде, сделано здесь. Видимо, этим стремлением к внешней красоте они пытаются восполнить то, чего лишены, – граф помолчал и добавил в ответ на вопросительный взгляд Янины: – Прислуга в замке – оттуда.
Янина неверяще уставилась на деревню.
– Да, это результат экспериментов дядюшки Сильвестера.
– Но там же… – она нахмурилась, прикидывая примерное количество дворов в деревне: – Там же должно быть под сотню жителей! Я думала, речь идет о десятке-другом человек…
– Да, не менее сотни, а то и все полторы. Дядюшка не разменивался по мелочам. И это не единственная такая деревня. Есть и другие, которых не видно из замка, я даже названий их не знаю. Их тут немало разбросано в долинах, да еще отдельные кузни и мельницы, пастушьи и охотничьи хижины… А в глубине гор обитают и вовсе полудикие семьи, которые уже не принадлежат к Кёдоле. Подозреваю, что их жизненный уклад несильно изменился за прошедшую с прихода мадьяр тысячу лет. И это как-то успокаивает, – вздохнул граф. – В Кёдоле постоянно сталкиваешься с Вечностью, в том или ином ее воплощении. И оказывается, что Вечность вполне обыденна и вовсе не страшна.
– И никто не знает, что здесь живет столько людей? Практически в прошлом, почти без связи с остальным миром? Всего в дне пути от…
– От всей Европы. Да. Перепись населения сюда не добралась. Нельзя сказать, что они не пытались, но поднялась такая буря, что им пришлось поверить мне на слово, будто всё население Кёдолы составляет старик-сторож при цвингере. Кёдола умеет хранить свои тайны. Но заметьте, – это нам заказан путь в горы, а невидимки пользуются полной свободой и знают здесь все звериные тропы. Насколько мне известно, иногда они выходят и в Эштехедь,