Во временное пользование. Мария Зайцева
не могла никак. Мои походы в офис этой организации, мои звонки могли негативно сказаться на Кирилле.
Так же, как и моя дурацкая непродуманная активность.
Короче говоря, я оказалась в жуткой ситуации. В родном, вроде бы, городе, но без денег, без помощи, без родных.
Памятуя разговор на террасе, больше я к друзьям и партнёрам отца не ходила. И осознала, насколько я была слепой дурочкой, что вот так вот думала, будто никто ничего не знает, и мне помогут. Конечно, они все знали! И, может, даже что-то получили от Кирилла… Или ЗА Кирилла…
Тут во что угодно поверишь, в любой бред.
В гостинице жить стало опасно. Я все время боялась , что кто-то зайдет ночью.
Стала искать съемное жилье.
И все чаще мелькала мысль бросить все и уехать. Все же я на редкость слабая, раз так думала. Но думала. И даже просчитывала варианты. Пыталась, по крайней мере.
Конечно, жить за границей я теперь не могла, не позволяли средства.
Но, может, в другом городе я смогла бы устроиться на работу… Правда, я не знала, на какую. Ничего в голову не приходило.
И к тому же, я не могла уехать просто так. Бросить Кирилла.
Не могла.
Дальше размышлений дело не заходило, потому что каждый раз я думала о брате, слезы наворачивались на глаза от безвыходности ситуации.
Начала перебирать всех знакомых людей в городе, к кому можно было бы обратиться за помощью. Высокопоставленные друзья отца и приятели Кирилла отпадали. Мои школьные знакомые… Смешно.
И вот тут я вспомнила про Варвару Петровну.
Она преподавала у меня рисование, и потом я ходила к ней на дополнительные занятия в художку. Моя первая, самая любимая учительница рисования.
Именно она разглядела во мне искру, как она говорила.
Мы все это время не теряли связь, переписывались в мессенджерах, я советовалась даже с ней по поводу отбора картин для последней выставки.
Только она во всем этом жутком городе, превратившемся для меня в ловушку, могла хотя бы дать дельный совет.
Я написала ей.
И тут же была приглашена на чай.
Варвара Петровна жила, как и полагалось настоящей художнице, в мансарде старинного дома, прямо на одной из центральных улиц города, в его историческом центре.
Квартиры, земли здесь стоили бешеных денег, и скромная учительница, конечно, себе ничего подобного позволить не могла. А вот вдова генерала КГБ – вполне.
Муж Варвары Петровны умер еще до перестройки, но остались его связи, старые приятели, которые, как я поняла, охотно взяли шефство над красивой женщиной, утонченной художницей.
Это все я узнала уже позже, из переписки.
А в детстве я обожала бывать у нее, смотреть, как филигранно разбивается солнечный свет о витражи огромных стекол, как изысканно смотрятся разноцветные лучи на белых полотнах стен, как нежно и сочно вьется по ним цветочная зелень.
Сама Варвара Петровна работала в художественной гимназии, преподавала рисование и ни в чем, как я поняла, не нуждалась. Она, в отличие