Грехи отцов. Сергей Зверев
вслух он это не решался. Ни в кабинете, ни сейчас, просто взялась откуда-то уверенность, что Диме теперь одна дорога – на зону, и там его ждут другие университеты.
– Зря, – раздался спокойный негромкий голос. Егор повернулся и увидел перед собой того, нового. Он так и обтирал локтями блестящую – только после мойки – крышу «Чероки» и тоже глядел Капустиным вслед.
– Зря сомневаешься, – проговорил тот, не глядя на Егора. – Армия ума не прибавит, но дурь точно вышибет.
Отец глянул на обоих, ухмыльнулся и сел на переднее сиденье. Егор открыл заднюю дверцу, и тут на крыльце появился Влад. Заметил машину, стоявшего рядом Егора, неловко махнул ему рукой, закинул за спину заметно отощавшую сумку и принялся осторожно спускаться по ступенькам. Егор дернулся было к нему, но отец перехватил сына за куртку.
– Попрощались уже, – недовольно рыкнул он, – садись в машину.
Деваться некуда – Егор махнул Владу в ответ, открыл дверь и кинул сумку на ворох газет, что лежали на заднем сиденье. Что-то негромко звякнуло, Егор уселся на место и поднял сумку, несколько газет свалилось на пол, и под ними обнаружился «калашников», новехонький, еще пахнущий смазкой «укорот» на необмятом ремне. Егор переставил сумку к двери, подобрал газеты и аккуратно прикрыл ими автомат, отодвинулся в сторонку. Отец мельком глянул назад, скомандовал «поехали», и машина плавно взяла с места. Развернулись на тесноватом школьном дворе и выехали на улицу, тихую и пыльную, водитель чуть прибавил скорость и остановился у светофора.
– Дрались как? – не оборачиваясь, спросил отец.
– В раздевалке после физры. – Егор смотрел в окно. Перехватил взгляд нового отцовского водителя в зеркале заднего вида и вдруг почувствовал, что краснеет. Почему-то все случившееся с ними недавно показалось мелким и нелепым, а этот молодой еще человек, у которого, как вблизи оказалось, полно седых волос на висках и макушке, а левая бровь рассечена надвое тонким белым шрамом, посмеивается над ним. Или показалось? Егор уставился в зеркало заднего вида, но зря – водитель смотрел только на дорогу, а лицо держал непроницаемым, точно ничего не слышал. Да ему и не положено в разговор встревать – это просто новый «сотрудник», как называл отец своих людей, проверенный Павловым, как и все остальные, а им положено молчать и делать свое дело.
– Аргументы применялись, спрашиваю? – Отец повернулся к Егору. – Палки, бутылки?
– Нет, я Диме просто кулаком врезал. Два раза. И он упал, спиной в шкаф.
Снова короткий быстрый взгляд, отраженный в зеркале, но на этот раз без насмешки, потом машина дернулась и остановилась так резко, точно ее вкопали в асфальт.
– Что там? – Отец приоткрыл дверцу и высунулся наружу, вглядываясь в клубы пыли, застилавшие обзор.
– Перекрыто, – сказал водитель. Он снова глядел перед собой и о существовании Егора точно забыл.
– Зараза. – Отец грохнул дверцей. – Давай в объезд по Воробьевке. Знаешь, где это?
– Знаю.
«Чероки»