Грехи отцов. Сергей Зверев
в отличие от предыдущей, белоснежной.
– Что за… – пробормотал отец, – хрень какая-то. Чего стоим, поехали…
Водитель подался вперед, привстал над креслом и вдруг резко заложил руль влево, дал по газам. Машину развернуло на месте так, точно «Чероки» превратился в волчок, «зеленую» занесло, Егора швырнуло на бок, он больно врезался локтем в цевье «калашникова», прикусил губу, привстал, и тут в окне над головой появились две дырки. Небольшие, с неровными краями, от которых во все стороны брызнули трещины, стекло крошилось на глазах. Егор глядел на них снизу вверх, и тут рядом образовалась третья, раздался очень тихий короткий свист, точно пролетела над головой летучая мышь. Егор видел их в детстве, эти твари оживали летними вечерами, носились над дорогой и норовили вцепиться в светлые волосы людей или белую собачью шерсть, пролетали низко и стремительно и пропадали в кронах деревьев.
Раздался глухой удар, точно на камень уронили консервную банку, машину швырнуло назад и вбок, но она быстро выровнялась. Отец пригнулся и шарил под креслом, куда улетел мобильник, и орал не своим, сдавленным от злости голосом:
– Ты что творишь, скотина? Охерел? Это ж хлопушка, дети балуются! Назад давай гони, кому сказано! Ты куда?
– В кабинете у себя командуй! – огрызнулся водитель, выворачивая руль вправо. Выжал газ до отказа, приоткрыл дверь, глянул назад и резко переложился на встречку. Машину мотнуло, дверь захлопнулась, и отец неожиданно замолчал. «Чероки» вильнул вправо, пронесся впритык к столбу у обочины, раздался короткий жестяной шорох, на голову Егору посыпалось стекло, а в лобовом появилась еще одна дыра. Справа от зеркала заднего вида, с рваными краями и кривой трещиной аж до дворников. Егор приподнялся, чтобы получше разглядеть ее, и тут же водитель неожиданно сильно рванул его за плечо и швырнул на пол. Газеты, «калашников», сумка с учебниками оказались внизу, Егор свалился сверху и ударился подбородком о приклад автомата.
– Там сиди! – придушенно прикрикнул на Егора отец. – Не рыпайся!
И крикнул водителю:
– Гони, гони, к чертям, вывози, жив останусь – не забуду….
– Сочтемся. Пристегнись и башку пригни. И не орать мне!
Егор на всякий случай закрыл глаза – смотреть в черную спинку переднего сиденья было неприятно. Вдобавок он прокусил губу, во рту появился противный соленый привкус, а голова малость кружилась, точно от спиртного. Очень хотелось пить, рука неудобно подвернулась и начинала затекать, машину мотало по дороге, как лодку в шторм, она скребла дисками по бордюрам, тряслась, покрышки визжали в заносах, в салоне воняло горелой резиной. Отец согнулся, вжался лбом в колени и прикрыл затылок руками, точно это могло помочь. Потом повернулся кое-как, поглядел на Егора, вымученно улыбнулся сыну – держись, мол, выкрутимся. Егор кивнул в ответ и снова зажмурился – от зверской качки вдруг начало тошнить, к горлу подкатил комок, и Егор боролся с ним, сжимал зубы, чувствуя, как весь покрывается