Друзья с Маяка. Полина Сутягина
натюрморт, но Анри был обычным почтальоном, голодным и усталым после трудового дня.
Вздохнув, он налил себе стакан молока, поставил на плиту чайник и пошел в спальню. За окном сгустились сумерки, и в глубине, за свежей листвой сада, уже зажгли фонарь. Их было всего несколько на Городок, но мэр очень гордился этим нововведением, уже давно озарившим улицы более крупных городов. Пожилые жительницы охали, возмущаясь – кому нужно шататься по улицам ночью? А фонари мешают спать, хотя дома большинства жителей скрывались в пышных кронах плодовых деревьев. Анри же нравилось, что напротив их дома горел фонарь. Его тускло-оранжевый свет словно звал издалека тех, кто припозднился к домашнему очагу. Но сегодня, в отличие от большинства дней, это был не Анри.
Почтальон достал из внутреннего кармана форменного пиджака письмо и аккуратно положил на кровать, с той стороны, где спала Жаннет. Некоторое время он с грустью смотрел на конверт, словно пытаясь устыдить бежевый кусочек бумаги. Однако конверт оказался бесстрастен ко взгляду голубых глаз молодого почтальона и лишь лежал на покрывале и таращился в потолок тонко выведенными буквами: «Ксавье Маран».
Из раздумий Анри выдернул звук входной двери и последовавший сразу за этим свист чайника. Быстрые шаги простучали в сторону кухни. Анри прошел следом. Жаннет спешно снимала чайник с огня и чуть не уронила его, увидев на пороге мужа.
– Ты уже дома! – воскликнула она немного растерянно, взметалась взглядом по кухне и дернула на мгновение брови домиком.
– А кто же, ты думала, поставил чайник? – спокойно спросил Анри в ответ.
– Ой, я уже и сама не знаю… Испугалась, что это я забыла… – она всплеснула руками, – можешь ничего не говорить! Это катастрофа! Я еще и чашку из маминого сервиза разбила…
– Ладно, – Анри принялся заваривать чай.
Его спокойствие еще больше распылило Жаннет, она бы предпочла, чтобы он поругал ее или, наоборот, подбодрил, но он молча заваривал чай. Жаннет взяла кастрюлю, потом снова поставила ее, принявшись убирать стол, замерла на середине, хотела пойти в погреб достать что-то, но ее голова была заполнена роем жужжащих мыслей, и каждая из них норовила вонзить в нее свое жало. На пороге ее остановил голос Анри:
– Твоя почта все еще приходит на адрес маяка, я принес ее сюда.
– Спасибо, – Жаннет скрылась за дверью.
Анри отложил ложку и опустился за деревянный кухонный стол, сложив на него руки и погрузив на них голову. Он ждал. Потом поднялся и вошел в спальню. Письма на кровати не было.
– Что с тобой происходит, Жаннет? Почему ты не говоришь со мной об этом? – спросил он, стоя в дверях.
Девушка подняла глаза, в них стояли слезы. Она сидела на кровати, подтянув одну ногу к себе и свесив другую, что было возможно в силу ее наряда.
– Что я сделал не так? – вырвалось у него.
– Ты? – удивленно расширила темные блестящие глаза Жаннет, – да ведь это я… – она слегка шмыгнула носом, – все… все делаю не так! Я ужасная