.
не из привилегированных семей, вообще учиться особенно-то и не полагалось. Потом Жаннет пыталась поступить в художественное училище, но у нее не было ни базовой подготовки, ни денег, но еще одним серьезным препятствием являлось то, что она была девочкой. И по этой же причине о высшей школе речи не шло. Ей пришлось достигать всего самой, одной, параллельно зарабатывая себе на хлеб. Мне повезло больше, в нашей семье всем девочкам давали домашнее образование. Но в школу я, как ты или Элис, не ходила. Возможно, я и смогла бы попасть в университет, но очень высокой ценой. До сих пор не везде принимают женщин, или косо смотрят на них как в учебных аудиториях, так и в собственной семье. В мое время в университеты прорывались самые первые и самые отчаянные, прокладывая дорогу остальным жаждущим знания женщинам. И мне сейчас тебе не рассказать, чего им это стоило. И как порицало их общество. Ты, – и Мари посмотрела ему прямо в глаза, – имеешь привилегию учиться, пусть не в городской или столичной, а в нашей маленькой школе, но поверь, учителя в ней высокой квалификации. И хотя не все из них получили университетское образование, в первую очередь в силу своего пола, – она сделала небольшую паузу, – им есть чему тебя научить.
Томми молчал, потом поднял глаза, которые опустил в конце ее монолога, и спросил:
– То есть, если бы, например, Элис родилась на несколько лет раньше, она не смогла бы учиться?
– По крайней мере, точно не в одной школе с тобой, – усмехнулась Мари. – Девочек отправляли в пансионаты, если родители могли это позволить, или им нанимали учителей.
– А.. когда мы окончим школу, Элис… сможет пойти учиться дальше?
Мари пожала плечами:
– Возможно.
– А ты? Ты хотела учиться?
Девушка посмотрела в окно и задумчиво произнесла:
– Было время, я хотела стать врачом. Но женщина, да еще и на медицинском факультете… – она усмехнулась, – впрочем, такие уже тогда были. Но моя семья никогда бы не допустила этого.
***
Томми лежал в постели, устремив взгляд в окно, за которым из легкого тумана облаков выглядывал тонкий серп луны, и раздумывал над словами Мари. Еще никогда он не смотрел на жизнь под таким необычным для него углом. Он уже несколько лет учился в местной школе, с Элис в одном классе, сидел с ней за одной партой, а Жаннет и Мари, оказывается, в его возрасте не сидели с каким-нибудь мальчишкой за одной партой, более того – вовсе не учились в школе. «Интересно, а Элис знает об этом? Надо будет спросить ее…», – подумал он, натягивая повыше одеяло, когда из окна повеяло прохладным ночным ветром.
Месяц постепенно переползал по небосклону, так что уже только самый кончик его был виден в окно. Мысли Томми неспешно меняли свое направление, и вот уже на границе сна выплыл перед ним большой, светящийся, как и луна, на которую мальчик смотрел, корабль. Сон потянулся вслед за белыми пузатыми парусами, и веки Томми сомкнулись.
Мари убрала все со стола, и присела за вязанье. То и дело взгляд ее отрывался от мельтешения