Возлюбленная. Томас Харди (Гарди)
Утверждали, что отец, по-прежнему пребывавший в добром здравии, если не считать отдельных кратких недомоганий, перенес приступ космополитизма и инвестировал капитал в иностранные предприятия. Предположение Пирстона полностью оправдалось: Марсия сопровождала родителей, а необходимости воссоединения с ним не возникло. Следовательно, расставание с той, которая едва не стала его женой, приобрело постоянный характер.
Казалось, теперь блуждающий плод воображения вряд ли обретет постоянную обитель. Подойдя к браку с Марсией настолько близко, что даже успел подать заявление на лицензию, Джоселин долгое время ощущал себя связанным исходным контрактом и не собирался намеренно смотреть по сторонам в поисках утраченного идеала.
Таким образом, в течение первого года отсутствия мисс Бенком, твердо решив сохранить преданность на тот случай, если она вдруг надумает вернуться, наш наделенный бурной фантазией герой порой трепетал при мысли, что произойдет с его торжественным намерением, если Образ неожиданно материализуется по собственной инициативе и незаметно его соблазнит. Несколько раз казалось, что желанное воплощение мелькает вдали: в конце улицы, на песчаном берегу, в окне, на лугу, на железнодорожной станции, – однако Пирстон решительно отворачивался и уходил.
В течение нескольких лет после порыва Марсии к независимости (время от времени вызывавшего всплески тайного восхищения) Джоселин страстно направлял в творчество тот бурлящий поток чувств, который без выхода на свободу способен разрушить всех, кроме величайших художников. Несомненно, благодаря данному обстоятельству, а вовсе не старанию и стремлению к успеху ему удалось многого достичь в своем искусстве и мощным рывком преодолеть многолетнюю неопределенность.
Успех пришел сам собой, без особых усилий. Мистер Пирстон был избран членом-корреспондентом Королевской академии художеств. Однако когда-то казавшееся столь желанным высокое признание теперь утратило для него привлекательность. По-прежнему оставаясь холостяком, Джоселин скитался в обществе без руля и ветрил, без причала, который смог бы назвать родным. А из-за отсутствия центра притяжения почести рассеивались и неощутимо растворялись в воздухе, ничего не добавляя к материальному благосостоянию.
Даже если бы его творения никогда не предстали перед зрителями, он все равно продолжал бы с равным пылом работать резцом. Полное безразличие к восприятию созданных скульптур зрителями и критиками даровало Пирстону редкую уверенность в собственных силах, позволявшую воспринимать любое мнение без утраты душевного равновесия.
На долгие годы его единственной радостью стало изучение красоты. На улице скульптор внезапно отмечал лицо, движение, жест, мимолетно выражавшие во плоти то, что стремился передать в застывшем камне. Подобно детективу он следовал за обладательницей желанного образа: в омнибусе, в наемном экипаже, на пароходе, в толпе, в магазинах, в церкви, в театре, в пивных и даже в