Их любимая студентка. Юлия Гауф
мурлычет она, и я ухмыляюсь – сдалась.
– Точно, – прикусываю ее губу, и тут же зализываю.
И почти сгибаюсь пополам от прострелившей боли. Не сдерживаюсь, выдыхаю сквозь стиснутые зубы, чтобы не заорать. Ведь Русалочка врезала мне по яйцам.
– Мне хорошо, – слышу ее довольный голос, а перед глазами пелена.
Вот с-с-сучка.
Глава 6. Лия и Вадим
Лия
Выскальзываю из капкана их рук и юркаю в сторону, за стол.
Коленка болит, я ударилась, когда об вазу запнулась и упала. А теперь и хозяйство Артема болит, я надеюсь.
Врезала ему от души.
– Артем, тебе, похоже, отказывают, – сдавленным голосом говорит Вадим. И разворачивается, широко расставив ладони упирается ими в стол.
Стою напротив и тяжело дышу. Глаза к темноте привыкли, я даже лицо его различаю, на него свет луны падает. И мужчина кажется таким таинственным, взрослым, душой и телом испорченным.
– Нельзя так делать, Русалочка, – его голос негромкий, рокочущий, как раскаты грома. – Член – это самое уязвимое место, – говорит он спокойно, а я заливаюсь краской. – Член – самый лучший инструмент удовольствия. Нельзя пинаться.
– А насильно удерживать девушку можно? – пальцами цепляюсь в край столешницы.
– Кто тебя удерживал, малыш? – Вадим хмыкает. – Сама разрешила. Потрогать тебя.
– Вы ко мне в дом залезли.
– А ты только что готова была, еще в трусики пустить. Стояла. И попкой своей об меня терлась, – он отталкивается и опускает руку к ширинке.
Невольно смотрю туда, слежу, как он поправляет в брюках инструмент удовольствия.
– Вадим, завязывай, – Артем выпрямляется. В неровном свете, что падает из окна его фигура просто гигантская, черной тенью он медленно плывет вдоль стола, – я с этой стервой разговаривать больше не буду. Нагну и отымею сучку.
– Хватит, – от его грубостей у меня уши горят. Семеню по другую сторону, и чувствую, этот странный незнакомый жар внизу живота.
Это началось с поцелуев, я перестала понимать свое тело. Меня обнимали. Их руки, их пальцы с такой умелой лаской касались, словно прощупывали, эрогенные зоны искали, и нашли.
На шее, рядом с ключицей. И где-то возле уха. И еще на груди.
И…между ног.
Мне вырываться не хотелось. А это очень тревожный звоночек.
Во-первых – здесь не один мужчина, а два. И вот-вторых – я их не приглашала.
– Ну куда же ты, Русалочка, – в голосе Артема колкие нотки, едва заметная угроза. Мы ведем хоровод вокруг стола, еще немного – и я попаду прямиком в лапы Вадима. – Ты ведь большая девочка. Учил тебя папа, что за поступки отвечать нужно?
– Перестань, – прошу со звоном, он меня всерьёз пугать начинает, двигается бесшумно и мягко, как зверь. – Ты залез в чужой дом.
– И встретил тебя.
– Я буду кричать.
– О да. Будешь. Только трусики сначала снимем. И когда начну тебя шлепать…
Спотыкаюсь, ничего уже не могу, его голос проклят. Пусть