Большая книга ужасов – 90. Мария Некрасова
пока он был на кухне, Серёге удалось выпотрошить шкаф матери, получилось два чемодана, и он потихоньку отнёс их в машину. А уже в среду рано утром они уехали в школу и на работу, чтобы никогда больше не вернуться.
Школу Серёга сменил еще неделю назад. Там, конечно, поворчали про конец года и про «подождите», но ничего, получилось. И класс принял новичка легко, без всяких там проверок на вшивость и глупых розыгрышей.
Конечно, он ждал, что этот будет звонить, искать. Конечно, по-прежнему встречал мать с работы, ведь он мог подъехать туда и уже никого не постесняться. Конечно, они оба вздрагивали от каждого телефонного звонка, конечно, быстро перестали брать трубки, потому что ничего хорошего от него не услышишь. А всё равно стало гораздо легче. Страх, который, казалось, давно поселился в горле, не отступил, так, спрятался, но и этого хватало, чтобы спокойно дышать. По вечерам Серёга привозил мать с работы, они брали в ларьке греческую шаурму, ели, потом занимались штукатуркой своих серых стен. Сперва получалось кривенько, но Серёга не сомневался, что это вопрос времени. Все учатся, почему бы им с матерью не научиться.
Только по ночам просыпалась крутящая боль. В руке, в спине и немного в виске, она не уходила, она не отставала, от неё не убежишь. И ещё приходил этот странный охранник. Он снился Серёге, точно снился, но снился реалистично, в уже знакомых декорациях. Он ходил вдоль забора заброшки, далёкой, только с балкона видать, но во сне Серёга видел её как на ладони. Бетонный забор, с огромной дырой, что можно пройти, не нагибаясь, трава по пояс, и этот в форме охранника. Он смотрел на Серёгу и нехорошо улыбался.
– Где ты сломал руку, Серёга? Не ври, я всё знаю. – Он мял в руке фантик от конфеты и нюхал его, как маленький.
Серёга спал, но в тех снах отчего-то не мог ему толком отвечать. Так бывает при сонном параличе, хочется завопить, а ты даже мычать не можешь. Серёга хотел кричать про тренировку и чтобы этот отстал, чего ему? Но не мог. Пытался распахнуть глаза, чтобы проснуться, в кошмарах такое иногда получается, проснуться в самый последний момент за секунду до того, как чудовище тебя догонит. Нет. Не выходило. Лежал, таращился, слушал его, как миленький, когда хотелось вопить и драться.
– Кто сломал тебе руку, Серёга? Кто больше не хотел, чтобы ты ходил на тренировки? Кто не хотел, чтобы ты был сильнее его? Ты всё помнишь, всё помнишь, себе не ври.
В руку и висок возвращалась выкручивающая боль, и Серёга опять и опять во сне пересматривал кошмар, бывший с ним наяву. Тогда, осенью. Он видел потёртый линолеум их старой кухни, табуретку с металлическими ножками, лицо… Он пытался кричать, но не мог, и это странно успокаивало: если не можешь кричать, значит, точно сон.
Охранник непостижимым образом ухитрялся быть и там со своим забором, как будто смотришь одновременно на два разных монитора, один из которых полупрозрачный и за ним виден второй.
– Ты боишься, Серёга. За себя, за неё. Я помогу тебе. У меня есть оружие, Серёга. Настоящее! Никто не знает, я знаю. Его тут много, ещё с войны. Я с тобой поделюсь.