Ведьмина деревня. Татьяна Волхова
проснулась вся измотанная, восхода солнышка еле дождалась. А дочь, наоборот, прекрасно выспалась, будто легче ей здесь было, чем в доме у бабушки. Танюшка была радостная, улыбчивая, ручки к матери тянула. Отлегло у Алёны от сердца.
– Ради тебя я всё выдержу, со всем справлюсь, – сказала она дочери.
И стали они дом заново обживать, у сырости отвоёвывать. А как весна за окном расцвела, прогрелись наконец стены, просохли матрасы, и жить стало лучше. Будто и не было зимы снежной, родов трудных. Словно так и жили они с дочерью в этих стенах – сначала в одном теле, теперь в двух.
Смотрела Алёна на радующегося жизни ребёнка, на природу оживающую и о себе думала.
– Когда же моё сердце оживёт? – шептала она себе под нос. – Когда милый вернётся и к груди прижмёт? Увидит ли Танюшка отца родного, или так и суждено нам с ней одним век коротать?
Так и не было вестей от Тимура, уже больше года о нём ничего неизвестно. Жила Алёна одна, никого в гости не звала и сама ни к кому, кроме свёкров, не ходила.
Деревенские сплетницы продолжали смотреть на Алёну с укором, но вместе с тем в их глазах чувствовался страх. Не трогали они девушку, но и не помогали.
А Алёне некогда было о них думать. Оставшись одна в доме, поняла, насколько легче было вдвоём со свекровью справляться. Теперь Алёна и печь сама топила, и воду носила, и еду готовила, и за ребёнком следила.
А дочка, как ползать начала, всё норовила подальше заползти, к горячему да острому прикоснуться. Несколько раз в самый последний момент Алёна её от беды спасала.
Тяжело жилось им без Тимура, продукты его родители давали. Немного, правда, но чтобы голодными не быть, хватало, а денег совсем не было.
Научилась тогда Алёна и хлеб печь, и одежду перешивать из той, что свекровь от младших детей отдавала. Но жить так было невмоготу.
Устроилась она уборщицей в магазин, где Аня раньше работала. Привезёт с собой дочку в коляске, укачает на улице, а сама убираться идёт. Хозяин ей потом за работу копеечку заплатит да круп просроченных отдаст.
Однажды заболела продавец, говорит он Алёне:
– Замени её, а я тебе заплачу.
– Да мне ребёнка деть некуда, – отвечает девушка.
Деревня у них маленькая, до детского сада ехать в соседний посёлок надо. Да и страшно свою кровиночку чужим людям отдавать. После пропажи мужа поселился в сердце Алёны страх, что пропадёт Танюшка.
Сны ей снились, что выходит дочка из дома, а дверь сама за ней закрывается, и идёт Танюшка по лесной дороге, по которой Алёна когда-то плутала. Да всё дальше от дома удаляется, бежит за ней мать, кричит, а девчушка как не слышит.
Всё вперёд идёт, сморит на кого-то, улыбается, руки протягивает. Алёна за ней быстрей бежит, а навстречу ей ветки – по лицу стегают, ноги заплетают. Всё дальше Танюшка, всё больше скрывают её деревья. Теряет Алёна дочь из виду, кричит, зовёт девочку, а всё без толку. Так и возвращается домой одна.
Просыпалась тогда Алёна в холодном поту, подходила к мирно спящей дочери. Гладила её волосы, смотрела на лицо сонное,