Беру тебя в долг. Екатерина Руслановна Кариди
мадхен Мара. Дядя ваш, как из столицы вернулся, так рассчитал всех. Сказал, замок пойдет на продажу. Я вот, один здесь. Оставлен сторожить, пока не объявится новый хозяин. А как объявится, так и мне придется искать себе угол. Ох-хо-хо… Новому-то хозяину зачем старик надобен?
Огляделся и вздохнул:
– Эх, мадхен Мара… Что теперь будет?
Мара слушала и не могла поверить своим ушам. А в душе поднималась злость на мерзавца Меркеля. Рановато он медведя разделывать стал! Медведь еще в лесу бегает.
От злости прибавилось сил. Она обернулась к старому Хиберту и сказала:
– Отцовский замок он не продаст. Я вернулась, и все будет по-старому.
– Да, мадхен, – без особой уверенности повторил Хиберт.
Попытался было подхватить ее кофр, но она не дала.
– Оставь, я сама. Расскажи лучше, мой опекун сильно разорил замок?
И пока шла сначала до привратницкой, а потом до своей комнаты, узнала, что Меркель вывез все столовое серебро, посуду, мебель, гобелены. Даже новое постельное белье! Ничем не побрезговал. Дескать, племянница найдет себе богатого мужа на отборе, ей ничего из этого не понадобится.
– Лошадь-то хоть одну этот стервятник, мой опекун, оставил? – спросила она.
– Одну оставил, мадхен Мара. Чтобы было на чем ездить в лес.
– Хорошо, – проговорила она, оглядывая свою ободранную комнату.
Старик еще топтался, но она отправила его сразу, а сама застыла у окна.
Вот как все вышло. Жизнь сделала странную петлю и снова привела ее сюда, в родной дом. Только получилось все хуже не придумаешь. Но Мара не жалела ни о чем. Видно, так суждено.
Небо как раз расчистилось, вышла луна и осветила задний двор и садик, на который выходило ее окно. Она смотрела на залитый серебристым лунным светом розовый куст, который посадил для матери ее отец. Этот куст на месте, значит, все хорошо.
А дядя Меркель, ее опекун… Мара не сомневалась, что тот появится здесь, и очень скоро.
Ну что ж, подумала она. Пусть приходит.
***
Накануне.
Королевский замок Хигсланда действительно был велик и прекрасен.
Но все же он недостаточно велик для того, чтобы в нем прошло незамеченным случившееся в этот день событие. Одну из претенденток, Мару-Элизабету Хантц, с позором выставили с отбора.
Весь замок притих в ожидании.
Казалось бы, девица из медвежьего угла, ни знатности, ни богатства, кто бы вообще знал, как ее зовут? А теперь ее имя было у всех на устах. Потому что она внезапно затмила всех, и принцессу Грихвальда, и дочь главного ловчего, знаменитую красавицу Истелинду.
Слишком уж большой был резонанс, а поведение самого короля…
Но об этом (по понятной причине) никто не рисковал высказываться вслух. Никому не хотелось повторить судьбу матрес Фоурм. Зато делались ставки, кого следующего скосит косой королевской немилости. И, разумеется, все, что было прямо или косвенно связано с мадхен Хантц, отслеживалось с пристальным вниманием.
***
Свой интерес в этом деле имели все, в том числе и прислуга.
Когда