Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней. Валерий Лейбин
принято говорить скромной и приличной девушке и о которых меня никогда не спрашивали другие врачи. Однако не скрою, что вопросы сексуальности чрезвычайно интересовали меня. Как только доктор Юнг просил меня прибегнуть к свободным ассоциациям и, не задумываясь, сообщать о своих переживаниях, я испытывала одновременно страх и трепет, волнение и возбуждение.
В частности, я рассказала ему о том скандале, который имел место в доме отца в Ростове-на-Дону под Новый, 1904, год. Такие скандалы случались не раз и в предшествующие годы, когда гнев отца выливался в сцены наказания детей, включая меня. Так, в возрасте 13 лет отец угрожал мне избиением. Он завел меня в комнату, приказал лечь и собирался задрать платье сзади, чтобы осуществить свою угрозу. Я принялась просить его, чтобы он не делал этого. Отец отступил, но вынудил меня стать на колени, поцеловать портрет дедушки и поклясться впредь вести себя хорошо.
При обсуждении этого инцидента и аналогичных случаев, связанных с наказанием, я призналась доктору Юнгу, что наносимые отцом побои вызывали у меня, как правило, сексуальное возбуждение, которое я начала испытывать в возрасте 4-х лет. К концу трехчасового анализа я также поведала ему о том, что символизирующие подчиненность насмешки других людей надо мной способны вызвать у меня оргазм.
Не знаю, что мог испытывать доктор Юнг в то время, когда молодая и, надеюсь, привлекательная девушка признавалась ему в достижении сексуального возбуждения и оргазма в столь раннем возрасте.
Что касается лично меня, то разговоры на эти темы не могли не вызывать приятных ощущений, заставлявших тело заходиться в истоме.
Помню, что перед сном, лежа в кровати, мысленно воспроизводя наиболее яркие и волнующие сцены воспоминаний, я испытывала нестерпимый зуд в теле и желание снять нарастающее напряжение. В предвкушении удовольствия руки сами собой тянулись к тем запретным местам, раздражение которых с детских лет доставляло приятные, ни с чем не сравнимые ощущения.
Нет, поначалу доктор Юнг не появлялся ни в моих снах, ни в моих фантазиях. Скорее в них присутствовали другие лица, включая отца, брата или каких-то сказочных персонажей, которые то терзали меня, причиняя боль, то целовали, вызывая дрожь и трепет. И только позднее я стала замечать, что за моими грезами о принцах все отчетливее просматривается фигура доктора Юнга.
Разумеется, мне и в голову не могло придти тогда, к чему это все может привести. Трехчасовые сеансы, в рамках которых юная, незамужняя девушка и молодой, женатый мужчина столь подробно обсуждают сцены, приводящие к сексуальному возбуждению и оргазму, не проходят бесследно ни для того, ни для другого. Природа женщины и мужчины такова, что даже оправданное с точки зрения медицины и необходимое для излечения обсуждение интимных вопросов неизбежно приводит к бессознательному притяжению друг к другу.
Доктор Юнг был женат. В то время, когда он стал моим лечащим врачом, он был, насколько я слышала, примерным семьянином и верным мужем. Впрочем, во время нахождения