.
матерей и жертв домашнего насилия. К ее удивлению, Герда, а через какое-то время и Зильта загорелись этой идеей и захотели воплотить ее в жизнь. И вот их женский приют должен скоро открыться. Эмма еще раз огляделась. Герда может сколько угодно ворчать, но она безумно гордилась тем, чего они добились.
В следующее мгновение послышался крик:
– Господи боже! Эмма! Сюда!
Она бросилась в соседнюю комнату и увидела там Зильту, которая стояла на коленях, прижав руки к животу. Ее лицо побледнело, а на лбу выступил пот.
– Что с ней? – суетилась Герда, словно испуганная курица.
Эмма помогла Зильте подняться на ноги.
– Тебе нужно прилечь, – успокаивающим тоном сказала она и повела Зильту в подсобное помещение, где стоял диван. Зильта медленно села, и лицо ее исказилось от боли.
Эмма сочувственно посмотрела на нее и сказала:
– Я принесу тебе что-нибудь попить, а ты пока ложись, вытяни ноги.
Кивнув, Зильта подчинилась. Герда села рядом и осторожно похлопала ее по руке. Эмма же поспешила в лавку через дорогу за кувшином темного пива. Здешнюю воду лучше не пить: хотя приют находится не в неблагополучном Гэнгефиртеле, но вода все же поступает из каналов. Эмма обеспокоенно оглянулась на дом. С тех пор как несколько лет назад она взяла Зильту под свое наблюдение, той стало значительно лучше. Симптомы заметно уменьшились, и застарелый недуг, казалось, начал отступать. Однако лекарства не было. Зильте придется жить с этой болезнью вечно.
Лили торопливым шагом пересекла туманную Черч-стрит, прошла мимо трамвая, запряженного лошадьми, и толкнула богато украшенную деревянную дверь магазинчика «Хакаби и Хакаби», на ходу откидывая вуаль и снимая перчатки. Над головой зазвенел колокольчик, и Лили окутал запах старой бумаги. Прихожая напоминала вход в маленькую пещеру: низкие потолки магазинчика едва позволяли встать в полный рост. На полках десятки и сотни книг пылились в ожидании покупателей. Тут и там можно было увидеть стаканы с загадочным содержимым. В углу стояла лошадь-качалка, глядевшая на Лили желтыми стеклянными глазами, а над прилавком, тихо поскрипывая, висела клетка с чучелом альбатроса. Сам прилавок тонул в ворохе бумаг и разных вещей, которые, казалось, менялись каждую неделю. «Хакаби и Хакаби» был не только книжным и букинистическим магазином, но еще и антикварным.
Лили с любопытством разглядывала непонятную штуковину, похожую на деревянный протез пальца ноги, когда из-за полога появился господин Хакаби. При виде Лили он улыбнулся, отчего морщинок у него на лице стало еще больше.
– Госпожа фон Каппельн! Признаться, не ожидал, что вы так быстро прочитаете «Нортенгерское аббатство»… – Господин Хакаби запнулся и пораженно замер, наткнувшись взглядом на синяк у Лили под глазом.
– Я и не прочитала, – поспешила признаться она, не дожидаясь, пока господин Хакаби что-нибудь скажет. – Он дается мне непросто. Кэтрин