Секреты серой Мыши. Кира Страйк
тело с тонкими ручками-веточками в начинающих уже желтеть синяках и длинными пальчиками с короткими синеватыми ногтями.
– Это я? Ёжкин кот! – кровь отхлынула от лица, - В чём здесь вообще моя душа теплится?
– Больно, Таюшка? – сочувственно всполошилась пампушечка.
– Страшно! – хотелось ответить ей, но я сдержалась и на всякий случай кивнула.
– Надо покушать, детка, – нежно ворковала она со мной, как с ребёнком.
Вообще, женщина мне нравилась. Эта трогательная забота… Без надрыва, без слёз. Было очевидно, что связывает её с этой Таис нечто большее, чем просто доброе отношение к господской дочери – это сразу становилось понятно. Я бы даже заподозрила здесь какую-то прям материнскую любовь.
Она была бесконечно рада " воскрешению" своей подопечной. Но к ситуации в целом относилась философски. Как сильные духом простые люди. Это не значит, что они не переживают и не горюют – нет. Просто понимают, что одними слезами ещё никто ни одному горю помочь не смог, закатывают рукава и, скрепя сердце, делают то, что требуется.
Миловидное лицо её искрилось лучиками морщинок вокруг глаз. И знаете, читалось в ней ещё какое-то здоровое кокетство, что ли. Не путать с наигранным жеманством, которое, кстати, вполне можно было бы ожидать от той … ну блондинки. Думаю, у особей противоположного пола эта позитивная, сердечная, улыбчивая тётка нарасхват. Она была прям живая. (Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю).
– Вот и хорошо, вот и молодец, ангелочек мой, – доносилось до меня грудное мурлыканье сквозь поток собственных мыслей, – сейчас в камин дров подложу и уложу тебя… бу-бу-бу… А то ишь, монеты за тебя стрясла, а на дровах экономит… бу-бу-бу…
Кажется, меня неудержимо клонило в сон. При всей искренней благодарности к пышечке, единственное, чего сейчас желала больше всего на свете – остаться одной. Поэтому продолжала молчать, как рыба в пироге, что с лихвой компенсировала добрая женщина, бесконечно разговаривавшая сама с собой. Слава богу, собеседники ей были не нужны.
Как только чашка опустела, я "смежила веки", всем своим видом показывая, что умираю, как хочу спать.
– Вот бы ещё разузнать, как её зовут? – уже натурально засыпая, подумала я.
– Марлен, береги дрова! – послышался откуда-то издалека сварливый голос блондинки.
– О! Спасибо. – отметила про себя я и поддалась дрёме.
9
Спалось неспокойно. Перед глазами сумбурно неслись обрывки воспоминаний, событий, фраз. Помню, как переживала за близких, оставшихся там, в родном доме. Как рвалась утешить их, успокоить, рассказать, что жива. Мне, видимо, так сильно хотелось снова оказаться рядом с ними, что, по-моему, я их даже увидела.
Кажется, снова приходила Марлен, опять уложила мне на лоб влажную тряпку. Я приоткрыла глаза, ощутив прохладу заботливых рук на висках, и снова провалилась в забытьё.
Проснулась резко, с колотящимся сердцем и смешанным чувством облегчения и разочарования одновременно.