Ваша честь. Даниэль Брэйн
это инсульт или инфаркт? Выходит, те угрозы были совсем не пустыми? Сколько лет миновало с тех пор, когда личные машины взрывали? Будто лихие девяностые вдруг вернулись. Или это случайность? Или намерение? И главное – где теперь я, что со мной? Мой рассудок, мой разум, но странное… не мое тело? Как это возможно?
Я сумела поднять руки и теперь их рассматривала. Не мои. Они определенно, абсолютно точно были чужими. Еще молодые… пухлые. Не слишком, нет, но я настолько привыкла видеть на тыльной стороне кисти выпирающие возрастные, острые суставы, что нынешняя гладкая, мягкая даже на вид кожа и аккуратные пальчики вызывали у меня недоумение. Молодые руки, не крюки шестидесятипятилетней женщины. Короткие ногти без лака, впрочем, очень аккуратные. Вот в этом ничего для меня необычного нет… Рукава. Широкие, сужающиеся к запястью. С манжетами, узкими и неудобными, сплошь расшитыми металлической нитью серебряного цвета. Кольца – странные… тяжелые, отвратительного насыщенно-желтого золота, которое я так не люблю. Старинные? Камни большие и почему-то все кабошонами. На мне длинная юбка, тяжелая и неудобная до ужаса, и мои ноги в ней, похоже, запутались, а на грудь давит повязка – или, может, корсет? – или что-то на него очень похожее.
Во всем этом мне было… не по себе, хотелось выпутаться и сбежать. Я никогда не чувствовала себя так, словно меня втиснули не только в чужую одежду, но и чужое тело. Вопреки ситуации, жуткой донельзя, я улыбнулась: втиснули, хотя это и кажется вымыслом или бредом. Так некомфортно носить отвратительное белье или давящие джинсы, или туфли не по размеру…
Я оторвалась наконец от созерцания того, что сейчас было моим телом, и огляделась. Комната была небольшой, и через окно – тоже маленькое и настежь распахнутое – было видно, что на улице солнечно. Тепло и шумно. И оттуда адски, нестерпимо воняло.
То, что ожидало меня снаружи, понравилось мне еще меньше, чем то, что окружало меня внутри.
Я увидела французское окно… нет, скорее балкон, и дверь приоткрыта. У противоположной стены – кровать, похожая на огромный ящик, но это несомненно кровать, я вижу там подушки и одеяла, и похоже, они не лучшей-то свежести. Свечи – немного, сейчас они не горят, в тяжелых подсвечниках, в углу емкость… ванна? Что-то смахивающее на ночной горшок. Мангал, боже, откуда, зачем он тут, попал по ошибке? И камень, камень, везде серый камень, казарма какая-то, не иначе, и неудобное кресло, куда меня швырнули.
Кто я? Где я? Бестолковая уродина Йоланда, которая обязана стать королевой, потому что ей не стала ее сестра?..
Окажись на моем месте кто-то иной, возможно, он начал бы с комнаты. Или, может, с нарядов, с украшений, с радужных перспектив. Первое же, что сказала себе я: это другая жизнь. Там, где остались семья, друзья, коллеги, квартира, машина, судебный процесс над мировой знаменитостью, авиабилеты на следующий год – там меня больше нет. И черт его знает, как так получилось.
Это было… странно. И паники не было, как и предистеричного состояния. Я не верила ни в теории о загробных мирах, ни в мифы о перерождении. Я и рассказы про «свет» воспринимала скептически,