Слепой стрелок. Екатерина Витальевна Белецкая
приехала в город разрушать и калечить. На его совести – сотни метров изувеченной почвы, сотни срубленных деревьев, сотни загубленных жизней. Когда вступила в силу программа, он был глубоким стариком, но в своих деяниях не раскаивался ни секунды. Ему было даровано геронто, дан возраст ранней зрелости, и теперь его работа – вернуть всё, что он цинично уничтожал. Лишь после этого он получит право снять геронто, и упокоиться. Однако, – голос системы потяжелел, – упокоится он на одном из Холмов Позора, а его потомки будут лишены права на продление жизни и права покидать планету. То есть его род будет навечно покрыт позором и с позором же вымрет.
– Какие вы добрые, – пробормотал Скрипач. – А не слишком?
– Не слишком, – жестко ответила система. – За подлые поступки надо платить.
– А как же «дети за отцов не отвечают»? – спросил Ит.
– А как же «яблоко от яблоньки недалеко падает»? – парировала система.
– А как же «не жили богато, нечего и начинать»? – спросил Скрипач.
– А это тут при чем? – повернулся к нему Ит.
– Я думал, мы в поговорки играем, – рыжий пожал плечами.
– Идиот, – сердито произнес Ит. – Так, ладно. Проехали. Конечно, это ваше дело, Марфа, и ваш мир, но нам показалось, что такие меры… ну, несколько слишком уж радикальные. Неужели нельзя завезти сюда хорошую землю, всё выровнять, и посадить красивый парк?
– Нет, – голос системы вдруг стал печальным, прежняя злость и бравада из него полностью исчезли. – В том-то и дело, что нельзя. Понимаете, город сам принимает решение, что и как восстанавливать. Такие места, как это, возвращаются именно таким вот образом. Сложно, долго, дорого. Но это память, важнейшая память прежних поколений, которую нужно передать в первозданном виде поколениям грядущим. Не отдать новодел, пусть и красивый, а передать нечто настоящее и живое. Напротив Коломенского сейчас восстанавливают лес. Лес, который тоже был варварски уничтожен. Сейчас там стоит стеклянный лес, а на берегу, в разрешенных местах, установлены блоки воссоздания для животных и птиц, которые погибли из-за вырубки. И, поверьте, ту нечисть, которая рубила, бьют чаще, чем здешних.
– А тех, кто отдавал приказы рубить? – поинтересовался Ит.
Система вдруг рассмеялась.
– Я вам как-нибудь покажу мэра, – пообещала она. – Последнего мэра, и предпоследнего тоже, наверное. Это стоило огромных денег, их пришлось воссоздавать, потому что оба успели издохнуть ещё до реформ…
– Воссоздавать?! – изумился Скрипач.
– Ну да. И нашим ещё повезло, видели бы вы, что делают с мэрами в Южной Америке, или в Индии, и в Африке, или в Китае. Думаете, города уродовали только здесь? Москве ещё повезло. Последний мэр Нью-Йорка покусился на Центральный парк. И его теперь каждый вечер вешают в Центральном парке при большом скоплении народу.
– Я хочу домой, – жалобно произнес Скрипач. – Вы тут все с ума посходили, как мне кажется.
– Нет, что вы, – заверила система невинным голосом. – Это временные