Препараторы. Сердце Стужи. Яна Летт

      Лицо Омилии осталось невозмутимым – она думала о каждом, даже мельчайшем движении мышц, и давно привыкла не позволять себе ничего, что могло бы выдать матери её истинные чувства.

      – У него нет никакой идеи, дорогая дочь. Жизнь во дворце не могла не приучить тебя повсюду искать скрытые мотивы… Но иногда человеческая глупость – это просто глупость. Твой отец загнал Химмельнов в тупик. Я хотела оградить тебя от разговора об этом, но… Денежное положение нашего дома давно уже не такое прочное, как хотелось бы.

      – Что? – тупо переспросила Омилия. – Как это возможно? То есть… мы ведь владетели Кьертании.

      – Даже владетели могут влезть в долги, если во главе дома стоит идиот. – Корадела по-разному говорила о муже, но никогда прежде не позволяла себе при Омилии быть настолько грубой. – Твой отец не только злоупотреблял казной – в последние годы он много пользовался помощью Усели и остальных… Годами они оказывали ему услуги, поддерживали на всех советах. Результат плачевен. Твоему отцу приходится идти до конца, чтобы, в конце концов, его славные друзья не повернулись против него и не растерзали на части.

      – Ты говоришь о… перевороте, – прошептала Омилия. – Неужели такое возможно?

      – Всё зашло слишком далеко, чтобы рассуждать о возможном и невозможном. Мы должны опираться на факты, Омилия. Твой отец заигрывает с Вуан-Фо, Авденалией, Рамашем… Возможно, планирует союз с кем-то из них – как думаешь, с помощью кого, моя пресветлая наследница? Усели и другие вряд ли отказались бы от возможности женить на тебе кого-то из своих отпрысков, если бы не надеялись заработать огромные деньги на иноземных… гостях. Смешно. Ни одна из этих стран понятия не имеет, что такое Кьертания. Ни одной не нужно ничего, кроме наших сокровищ. Они и каменные растащат Кьертанию на части – вот когда твой отец будет, наверно, доволен.

      Омилия молчала.

      – Я не позволю этому случиться, Омилия, – сказала Корадела, и голос её зазвучал вкрадчиво. – Но ты должна мне верить. Я не говорю тебе всего, моя дорогая, но над нами может нависать угроза ещё серьёзнее глупостей твоего отца и каменных. В любой момент может потребоваться вся твоя решимость… Решимость и жертвенность – две главные добродетели, доступные женщине. Ты, моя драгоценная дочь, так юна… И всё же. Решимость и жертвенность, Омилия. Ты чувствуешь их в себе? Ты готова довериться мне, когда придёт время?

      Стены сжались, когда Омилия сказала:

      – Конечно, мама, – как говорила всегда.