Ответы на вопросы от практикующего психолога. Чек-лист психологической самопомощи. Екатерина Пластеева
вопрос, это распространенная проблема. Считается, что каждому психологу нужен свой психолог. И как тут понять, что мне реально помогают, а не решают свои вопросы за счет меня?
Самое главное отличие – после терапии у вас появляется прояснение. Мне в этом помогает слушание человека, наблюдение, уточнения, любовь к человеку, анализ происходящего, мои ощущения от происходящего, знания психологии и многое другое, важное в этот момент для клиента, чтобы моя помощь была расценена его сердцем как достаточная.
Этот вопрос не ко мне. Я не замечала кризисов возраста у себя. Просто идут разные задачи, их решаешь. Не замечала у своих детей. Как они сами говорят – это только подростковый возраст.
Для меня слово кризис – это пик негатива, который трудно пережить. Но его не будет, если сложности представляются просто как новые задачи.
Плацебо-эффект возникает, когда веришь в результат. Например, человеку сказали, что у него порча. И если он сделает то-то и то-то – избавится от нее. Человек может как под гипнозом совершать самые нелепые действия. И, вполне вероятно, лечебный эффект наступит. А может и не наступить. Зависит от степени зависимости от того, кто внушает, и от внутреннего суеверия. Конечно, это всегда временный эффект улучшения состояния. Проблема никуда не девается.
В психотерапии тоже используется плацебо-эффект, чаще для краткосрочной терапии. В тех случаях, когда человек не готов брать ответственность за себя. Зачастую в этом нуждается сам клиент. Ему кажется, что проблема «решается» за один сеанс, человек так верит в результат, что больше на терапию не приходит. Я всегда говорю на приеме, что если вы годами «заболевали», то вылечиться за один сеанс невозможно.
Я работала участковым врачом семь лет. Да, я мечтала быть им. Спустя семь лет хорошо научилась лечить людей. Но я увидела много случаев, когда традиционная медицина была бессильна в моей работе и у любых корифеев. Я заметила, что люди, страдающие разными заболеваниями, не вылечиваются по-настоящему общепринятыми способами. Стала видеть, что результат излечения наступает быстрее, качественнее, когда я с больным всем сердцем.
А люди, больные неврозом, казались мне загадками, я их вообще не могла лечить ни лекарствами, ни словом. Мы их называли между собой обидным словом «невротики». Но я стала видеть, что они испытывают не меньшую боль, чем остальные больные. Только эта боль душевная. Особенно когда после множества бессонных ночей у меня у самой появился страх за жизнь детей, они часто болели. Это очень тяжело, когда ты не можешь спать еще и из-за страха. Было желание спрятаться от него в какую-то щель…
И я решилась стать психотерапевтом. Мне не отдавали трудовую книжку целый месяц, говорили, что я клиницист, диагност, лечебник. Что в кардиоцентре, куда меня пригласили, я буду психотерапевтом на вторых ролях. Но мне всегда было интересно